У Валентины успокаивались глаза. Поняв, что с дочкой поговорить не удастся, потому что спит, а это хорошо было, что она спала днем, Валентина задумалась. Она будто видела свою меньшую спящей, и видела свекровь, склонившуюся над ее Валькой, и Владимира Алексеевича, вошедшего в дом, и Толю – возле ее маленькой находились сейчас все близкие люди...
Антон разговаривал с отцом.
Отец говорил возбужденно, напористо: как-никак, он снова работал, к нему хоть и ненадолго, но все-таки приехала внучка, дома было нормально, почти легко. Антон подумал о том, что, будь мать проще, терпимее, будь она уступчивей и добрее, его, Антона, намерения сблизить свою семью с родителями принесли бы всем им радость...
Они возвращались с Валентиной медленно и молча. Но их молчание не было тягостным, как прежде. Что-то решилось, сдвинулось... И они обдумывали это – каждый про себя – и шли рядом.
И вдруг Валентина сказала:
– Антон... А давай все-таки поедем! Ну, пускай тяжелый у мамы характер, пускай самолюбие – не знаю уж что... Но, может, ты и сам настраиваешь себя? А? Анто-он...
На улице было душно и многолюдно. Они остановились, пережидая затормозивший красно-желтый автобус. На углу торговали мороженым. Белоголовый мальчишка подбежал к лоточнице и протянул ей руку с монетой.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.