Кое-кто даже требует выбросить «чернокожих» из Англии. Мы будто бы отнимаем у англичан работу и жилье, да и вообще грозим «растворить» великую британскую нацию. Это расистские призывы. Но власти смотрят на них сквозь пальцы.

Помните недавний процесс над тремя неграми из Брикстона? Брикстон, как вы знаете, самый бедный район Лондона. Не удивительно, что его населяют в основном чернокожие. Так вот, полицейский оскорбил этих парней, назвал «черными свиньями». И они не выдержали, ударили его. Каждого приговорили к четырем годам тюрьмы. Меж тем на скамью подсудимых надо было посадить не этих ребят, а того, кто над ними издевался.

За последние годы в Англии бесчисленное количество раз принимались законы о цветных. На бумаге они предоставляли нам кое-какие права. На самом же деле – ничего! А нас, между прочим, в стране почти три миллиона...

Будь моя воля, давно бы вернулся домой. Но где взять деньги на дорогу!

Вам пора уходить? Пойдемте, я провожу вас.

До свидания. Нет, на улицу я не выйду – еще не пустят обратно. С нашим братом-цветным не церемонятся».

Его тема – труд

Три человека, поддерживая друг друга, бредут по улице. Лучи заходящего солнца освещают сгорбленные фигуры, измученные, покрытые копотью лица. Кажется, они вот-вот упадут и не поднимутся.

– Я изобразил здесь то, что наблюдал каждый день двадцать лет подряд: как возвращаются после работы шахтеры, – сказал Эндрю Тернер.

Мы встретились в его квартире в Лидсе. Это крупный промышленный город в трехстах пятидесяти километрах севернее Лондона. Расстояние солидное, но на то, чтобы доехать до Лидса, я потратил, пожалуй, не больше времени, чем на розыски дома художника. Полицейский объяснил, где приблизительно находится Холборн-стрит, на которой живет Тернер. Но потом начались малоуспешные поиски. Англичане почему-то не любят вывешивать названия улиц, однако Лидс, как мне тогда показалось, оставил в этом отношении далеко позади другие города. Я долго колесил по узким, петляющим по холмам улочкам. Каждые несколько минут останавливался и спрашивал прохожего. В ответ слышал: Холборн-стрит рядом, попробуйте свернуть направо (или налево).

Проезжая в энный раз по какому-то безымянному переулку, увидел худощавого, среднего роста человека с густой черной бородой. Знакомое лицо. Да это Тернер, его фотография была в «Морнинг стар»!

– Я понял, что вы заблудились, и отправился на поиски, – улыбнулся он.

Эндрю оказался живым, общительным человеком, и спустя полчаса я уже немало знал о нем.

Тернер родился в 1939 году на севере страны, в деревне Сторнибан. Ее называли «маленькой Москвой» – добрая треть жителей деревни были коммунистами. Местную организацию компартии возглавлял отец Эндрю – потомственный горняк. Шахта с детства стала для мальчика вторым домом, он часто ходил туда и рисовал. С тех пор тяжелый и опасный труд горняков – одна из основных тем его творчества.

Однажды в их дом пришла беда: в шахте упала балка и повредила отцу позвоночник. Надо было кормить семью, и шестнадцатилетний Эндрю встал на место отца. Закончить школу ему не удалось.

Через несколько лет юноша поступил в художественный колледж. Он считался лучшим учеником, но проучился недолго – Тернера исключили в 1962 году за организацию демонстрации протеста против антикубинской политики США. В те дни Эндрю подал заявление о приеме его в компартию.

...На полках в квартире Тернера – книги Толстого, Достоевского, Шолохова, Фадеева на английском и русском языках.

— Вы знаете русский? – спросил я.

— Немного. В шестьдесят девятом году я ездил в СССР. Сколько друзей появилось у меня за те три недели! И сколько часов я провел в Эрмитаже, Русском музее, Третьяковской галерее! Подолгу стоял у картин Серова, Репина, Дейнеки... Знакомство с их творчеством помогает мне в работе.

Но по-русски я говорю с трудом, – добавил Эндрю, – не хватает практики. Надеюсь, когда-нибудь она появится, моя мечта – устроить в Советском Союзе выставку своих картин. А другая мечта – написать картину о Ленине.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.