Выстрел из прошлого

— Что вы сказали?

— Она должна была ехать по шоссе. Но саквояж открылся...

— И она увидела золото? Так, что ли?

— Так. Валентин сел за руль, а ее...

— Что?

— Ее мы оглушили. Она...

— Звала на помощь?

— Да. Кричала, что мы... воры... Не хотела ничего слушать...

— Потом?

— Около избушки Валентин остановил машину.

— Вы решили ее убить?

— Мы не хотели... Решили связать и оставить в избушке... А она... Она стала сопротивляться. Ударила Валентина гаечным ключом...

— Кто из вас убил ее?

— Он, Валентин. Вырвал у нее ключ и... А тут еще ребятишки...

— Что?

— Повыпрыгивали из кузова... Стали разбегаться... Кричали...

Да, все кричали, кроме Гриши-дурачка. Он забился под крылечко, и убийцы его не нашли. Да они его и не искали. Просто не заметили исчезновения мальчонки. Не до него было. А он видел, как они сбрасывали труп женщины в помойку, как закапывали его. Все он видел, Гриша-дурачок. Но он был дурачком и понимал поэтому далеко не все. А они торопились. Они были ошеломлены, испуганы. Никто из них не догадался снять медальон с шеи убитой.

Случайности. Нагромождение случайностей. Случайно у одного из братьев не мелькнула мысль, не протянулась рука, чтобы снять медальон. Случайно никто из преступников не хватился Гриши.

А через три с лишним десятилетия в случайном разговоре подвыпивший Семен Спицын рассказал Мямлину про Гришу и про материн медальон.

Да, но в этой цепи случайностей просматривается железная логика закономерности, думал Кириллов. И то, что после разговора с Семеном Спицыным Мямлину пришло в голову проверить, не сохранились ли какие-то воспоминания о том дне в сумеречном сознании поселкового дурачка, было закономерно и логично. Мямлин видел Гришины «игры» с веревочкой и раньше. Но раньше Мямлин мало знал, пожалуй, даже ничего не знал. А к тому дню, когда Леснев застал его за проведением «психологического эксперимента», Мямлин многое знал и о многом догадывался... Недаром он так старательно вымарывал из своей «Истории Нылки» все упоминания о докторе Выходцеве... Вот только откуда он это знал, на чем строил свои догадки? Это и предстоит сейчас выяснить, подумал Степан Николаевич, обращаясь к Выходцеву: