Первая русская революция

- Земля и хлеб наши, движимость ваша, - говорят помещикам саратовские крестьяне. Целыми деревнями выезжают по весне запахивать барскую землю. Или предлагают помещикам в 3 дня «уволиться из усадеб», объявляют имения, оставленные перепуганными владельцами, общественной собственностью, проводят уравнительное землепользование. Не всюду, правда, крестьяне настолько решительны, чтобы вытолкать помещиков из имения, забрав у него землю. В ряде губерний они ограничиваются тем, что предъявляют помещикам требования о сдаче земли им в аренду не выше, чем по известной цене, а иногда выносят постановление о том, что никто из крестьян не может арендовать землю выше такой же определенной цены. Порой захват земли соединяется с актами мести помещику. Крестьяне громят экономии: портят орудия, поджигают хозяйственные постройки, расхищают движимость, сжигают помещичьи дома, избивают ненавистных служащих имения. Чаще это имеет место там, где движение, направленное к захвату земли, переплетается с движением, вызванным голодом. Тогда по ночам степные горизонты озаряются заревом пожаров, далеко по округе разносится весть - «Мясоедиху жгут» - и новыми огневыми отблесками откликается даль. «Иллюминация помещичьих усадеб» на время открывает глазам господствующего класса бездну, на которой он стоит.

Попутно крестьянские толпы разбивают винные лавки, в Курской, Череповецкой губерниях сжигают сахарные заводы известного всему югу богача Терещенко.

Стихия бушует.

В тоже время на Волге, на Юге, в польских губерниях, в Прибалтийском крае идут стачки батраков. Помещикам они предъявляют требования об увеличении заработной платы, о сокращении рабочего дня, об улучшении жилищных условий, пищи, о выдаче провизии по весу, об отмене штрафов, о вежливом обращении со стороны управителей, приказчиков. Толпами переходят стачечники из имения в имение, приглашая присоединиться к ним, у помещиков добиваются предоставления ночлега и пищи, штрейкбрехеров из несознательной крестьянской массы снимают с работ. Кое-где прибегают к бойкоту отдельных экономий. Батраческое движение развивается в формах классовой пролетарской борьбы.

Осенью крестьянское движение приобретает новую форму политической борьбы с государственной властью и ее агентами. Она находит себе место, главным образом, в промышленных губерниях, выражаясь в отказе от уплаты налогов, поставке рекрутов, в разгромах винных лавок, на окраинах – в разгромах помещений сельских органов власти, даже в вооруженном сопротивлении полициям и войскам.

* * *

Движение вспыхивает в деревне еще среди зимы 1904/05 г. В его развитии есть своя последовательность, Оно распространяется по стране кругами, ширящимися как круги по воде от брошенного камня. Оно имеет свой календарь и свою географию.

К концу зимы 1904/05 г. деревня тяжело переживает следствия прошлогоднего неурожая. В предвесенние февральские дни и начинаются разгромы помещичьих экономий. Тревожный сигнал помещикам дает Курская губерния. Отсюда крестьянские волнения перекидываются в соседнюю Орловскую, оттуда в Черниговскую. Как эхо откликается Воронежская. Одна за другой начинают примыкать к движению остальные.

Движение ширится стихийно. Причин для выступления везде достаточно. Примеры, слухи дают внешние толчки. Очагами движения становятся черноземные губернии центрального района, Поволжье, правобережная Украина и Крым, привислинские губернии, Западный край, Прибалтика. В западной половине России преобладают порубки, развивается батраческое движение, в восточной половине, в центральной части - попытки урегулировать арендные отношения, запашки, разгром экономий.

Летом 1905 г. движение идет на убыль, чтобы с новой силой в еще больших размерах вспыхнуть осенью.

Страна постигнута новым неурожаем. В 50 губерниях Европейской России собрано (без овса) на 216 милл. пудов меньше среднего урожая за 1900 - 01 г.г. В особенно тяжелом положении оказываются губернии Тульская, Рязанская, Пензенская, Воронежская, Саратовская, где урожай меньше половины среднего.

Пострадавшие поволжские губернии и становятся одним из очагов осеннего движения. Остальные очаги в центральном земледельческом районе, на Украине, в Бессарабии и Подолии. Теперь наиболее активно выступает черноземная Россия. Разгромы экономии происходят почти по всему земледельческому центру, Югу, Поволжью в то время как на Севере ограничиваются массовыми порубками.

Из 47 губерний (что составляют 94% всех губерний Европейской России) в 1905 г. не остается ни одной губернии, в какой бы то ни было степени, не захваченной движением. Особенно велик его осенний размах, когда из 478 уездов волнения в сентябре-декабре охватывают больше половины (240).

Конец года застает помещиков за подсчетом печальных для них цифр разгромленных усадеб и понесенных убытков. В одной Саратовской губернии насчитывают 272 разгромленные усадьбы. По 11 уездам Тамбовской губернии заявляют об убытках 158 владельцев, пострадавших на 2.475.608 руб. В Петербурге подсчитывают, что по всей стране без Прибалтийского края, пострадало в результате крестьянских волнений до 2 000 помещичьих экономии, при чем убытков, по заявлениям владельцев, понесено на 29 миллионов рублей.

* * *

БЫЛО ЛИ движение организованным? Имело ли своих руководителей, по крайней мере, выдвинуло ли их?

Движение начинается стихийно. Но выступления толпы, знающей, для чего она выступает, требуют хотя бы элементарной организации.

Эту организацию можно наблюдать, в-первых же стадиях движения. Крестьянские толпы собираются по определенному сигналу, после того как вспыхивает омет соломы или раздается набатный звон. Цели выступления иногда заранее определяются приговором крестьянского схода. Даже громят усадьбы иногда «по плану».

Организаторы в этих случаях выдвигаются из числа участников. Эти организаторы - кулацкий зажиточные элементы деревни. Беднота - масса, участвующая в выступлении.

Однако уже весной складывается своеобразная организация крестьянства - Крестьянский Союз. Возникает он под влиянием толчка извне. Московский губернатор пытается склонить крестьян губернии на составление патриотических адресов царю. Попытка объединения крестьян сверху для демонстрирования народной преданности «престолу и отечеству» неожиданно для ее инициаторов превращается в объединение крестьян для борьбы со своими непрошенными опекунами. У московских крестьян зарождается идея образования Крестьянского Союза. Печатное воззвание широко разносит ее по стране. Повсюду начинают создаваться крестьянские объединения. Нередко они приглашают к участию в них «братьев-интеллигентов». При участии последних проходит по деревням приговорная кампания. Крестьяне на сходах и собраниях принимают более 60.000 приговоров, излагающих крестьянские нужды. Организация идет: выбираются крестьянские комитеты, собираются губернские съезды союза. И все больше захватывают влияние в нем «братья-интеллигенты» в лице эсеров.