- Двенадцать с половиной гектаров, а что?

- Филиппыч тебя обогнал, у него тринадцать и семь десятых. Подтянуться надо.

И ехала дальше и находила что сказать каждому: сообщить какую-нибудь новость, передать записочку, обронить ласковое слово.

Такой была тетя Даша. А на сержанта запаса Юрия Грачева через несколько дней появилась в бригадной «Колючке» карикатура. Он был нарисован в хромовых сапогах, выглаженных галифе, заломленной набекрень фуражке, с папиросой в зубах - этаким щеголем, облокотившимся в картинной позе на повозку, Под карикатурой шли строчки:

У меня одна забота - Увильнуть бы от работы. И хожу я сам не свой: Как устроить выходной?

«Колючку» вывесили поздним вечером, когда молодежь собиралась около вагончиков потанцевать под баян. Все столпились около газеты, кто - то засмеялся, кто - то вслух прочитал куплет. У Грачева к лицу прихлынула кровь. Еще никогда с ним не расправлялись так жестоко! А главное, глупо и несмешно. И не курит он, и галифе у него не такие уж глаженые, и ни разу он не простаивал у водовозки в этакой картинной позе. Чепуха все это!

Грачев резко повернулся и выбрался из толпы. И тут чуть не столкнулся с Павлом Матвеевичем. В молчании они отошли к току. Позади уже заиграл баян, зашаркали ноги.

- Трудно? - заговорил Долинюк. - Понимаю, что трудно... - Он помолчал немного и продолжил, удивляя Грачева правотой своих слов: - Это только в кино показывают, что демобилизованному воину и море по колено, что, дескать, и в мирной жизни он сразу становится героем, и все такое прочее. Нет, брат, я знаю, сам на своей гвардейской шкуре испытал. Военный человек привык жить по одной струнке, а тут - совсем другая. Тут на ранги и звания не больно смотрят...

С танцевальной площадки донесся заливистый смех Синицы. Грачев прислушался. А Павел Матвеевич внушал Юрию, что тот не должен обижаться на критику, а обязан приноравливаться, привыкать к своей новой службе и нести ее исправно, потому что воде в этой степи цены нет.

- А главное, брось гордыню, живи, как все, - заключил Долинюк.

Грачев удивился, как это он выслушивает обидное для него внушение. Может быть, потому, что выговаривал ему старый служака, бывший доваторец? И еще он хотел спросить, почему уволилась тетя Даша и где она сейчас, но к ним вдруг подлетела Синица.

- Юр, пошли танцевать! - сказала она и потянула Грачева за руку.

Она впервые назвала его не водовозом, а по имени, и Грачев даже растерялся немного, стал упираться и удивился этому еще больше: никогда раньше он не испытывал смущения перед девушками. И только для того, чтобы никто из окружающих не посчитал его сейчас трусом и нелюдимым, он поглубже нахлобучил фуражку и под одобрительное покрякивание Долинюка отправился вслед за Синицей.

- Да плюнь ты на это! - хохотнула Синица, перехватив его взгляд, брошенный на «Колючку». - Подумаешь! Про меня тоже писали, - добавила она с необычайной доверчивостью.

И все же Грачев не мог забыть обиды. На другое утро он пролежал с полчаса с открытыми глазами. Мысли о границе и своей судьбе одна за другой лезли в голову, взвинчивая его. Дело было даже не в карикатуре, а во всем, что творилось с ним в эти дни. «Где же вы теперь, друзья - однополчане?» - грустно подумал он, встал, молча запряг лошадей, молча отъехал от кухни.

Неподалеку от колодца его догнала пустая полуторка. Из кабины выскочил Нурпеис Ибраев, подбежал к нему, стиснул в своих ручищах. Оказывается, он только вчера, заехав домой, узнал о телеграмме и вот прямо с элеватора, отвезя зерно, завернул сюда. Ой, как хорошо, что они встретились! Глаза у Нур - пеиса блестели, белые зубы так и сияли улыбкой.

- Садись в машину! Поедем ко мне, гостем будешь.

В первую минуту Грачеву хотелось плюнуть на все, пересесть в машину и укатить к Нурпеису. Но тут же его охватило раздражение при виде счастливой, самодовольной физиономии друга, которому все трын - трава. И Грачев коротко сказал:

- Не поеду.

- Почему? - насторожился Нурпеис.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• …
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• 10
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.