Наран-батор говорит:

- У меня есть смешивающий тысячу веков белый камень Эрдени, он меня выручит.

- Тогда ты вернешь мою одежду, и я поднимусь на небо, - говорит Тэнгэрин Басаган. - Мою одежду можно утопить, только завернув в нее белый камень Эрдени. И если у тебя, кроме белого камня Эрдени, ничего нет; если ты не можешь заставить тринадцать волшебств бегать по ладони и двадцать три превращения бегать по пальцам, то ты просто слабый человек и превратишься в серый камень и врастешь в землю навеки.

Тогда Наран-батор берет смешивающий тысячу веков белый камень Эрдени, взмахнув им, рассекает белое озеро до самого дна и бросает туда бело-пуховую лебяжью одежду, завернув в нее белый камень Эрдени. Так он полюбил необыкновенно прекрасную Тэнгэрин Басаган. Она не может без своей лебяжьей одежды подняться на небо и остается с Наран-батором, и они живут вместе девять дней и девять ночей, на десятую ночь смотрят, стоит в долине бело-серебряный резной дворец высотой под самое небо с многочисленными окнами и дверьми. Сверкает и светится белее снега, как высеребренный, стоит дворец, освещая сам себя. Увидела Тэнгэрин Басаган дворец и говорит:

- Ну, я пойду; отец мой, добрый западный Тэнгэрин, с неба спустился, сердится, домой требует. А ты, смелый Наран-батор, жди первой лунной ночи - я брошу тебе мой серебряный хур. Как только он заиграет, скачи на высокую и крутую гору, с нее попробуй подняться в небо. Но помни: если ты простой слабый человек, на первом же скаку превратишься в серый камень и врастешь в землю навеки.

Так сказала необыкновенно прекрасная Тэнгэрин Басаган и ушла в бело-серебряный резной дворец, сверкающий в долине, как высокий кедр в первом зимнем инее. Она скрылась во дворце и раньше рассвета поднялась в небо с гулом и шумом в своем действительно прекрасном бело-серебряном дворце.

Дождался Наран-батор первой лунной ночи, смотрит, пролетел с неба, как падающая звезда, серебряный хур Тэнгэрин Басаган и упал в белое озеро, в то самое место, куда бросил Наран-батор завернутый в бело-пуховую лебяжью одежду смешивающий тысячу веков белый камень Эрдени. И заиграл хур из-под воды, и все озеро заиграло, и горы зазвенели, как бубенцы на бубне шамана. Вскочил Наран-батор на чубарого, быстрого бегун-ца, ударил его нагайкой в правое крутое бедро, и только скакнул чубарый конь, как тут же оба превратились в серый камень и вросли в землю навеки. Потому что Наран-батор был простой слабый человек и не имел тринадцать волшебств, которые бегали бы по пальцам. С тех пор каждую лунную ночь поет в белом озере серебряный хур Тэнгэрин Басаган, а Наран-батор на быстром бегунце дрожит, от земли оторваться пробует.

Глава четвертая, рассказанная Зоей Семенцовой, медицинской сестрой и подругой Яниса Клаускиса

Сто раз ругала себя за то, что согласилась пойти в этот ужасный турпоход. И все из-за Яниса. После новогодней ночи он тяжко заболел, просто помешался на этом звуке: дня не мог прожить, чтобы не послушать его еще раз. Я так боялась за него! Он такой беспомощный, такой безалаберный, совсем не заботится о себе. Пришлось пойти вместе с ним, иначе я не могла.

В первую же ночь, когда мы разбили лагерь возле озера, еще до звука, Янис стал словно взведенная пружина - я по всему чувствовала, как напряглись его нервы. Он ходил, словно наэлектризованный, как бы в полусне, все время не расставался с блокнотом, вел какие-то расчеты. Когда стемнело, он отвел меня в сторону и шепнул: «Держись подальше от толстяка». Я хотела возразить, дескать, как же подальше, если еще в городе мы договорились, что за пеленгаторами будем следить парами: Янис и Ирина, я и Виталий. Но Янис шикнул на меня и торопливо ушел к озеру. В ту же ночь я убедилась, что он был прав...

Как только раздался звук, я почувствовала, как меня буквально пронзил безотчетный страх. Я так растерялась, что долго не могла прийти в себя, пока Ирина не растормошила меня и не заставила бежать вслед за Виталием. Я побежала, вернее, тут надо бы употребить какое-то другое слово, скорее, крадучись, тенью заскользила от камня к камню, от дерева к дереву, чутко прислушиваясь и приглядываясь ко всему. Издали я увидела огонек пеленгатора и подкралась к нему почти бесшумно. Виталий, склонившись над прибором, громко сопел и ворчал. Я осторожно тронула его за плечо, он дико вскрикнул и с неожиданной проворностью отпрыгнул от меня в темноту. От страха я упала на землю и долго лежала, не шевелясь, пока не прекратился этот ужасный звук. Совершенно разбитая, я вернулась к костру - там понуро сидел старик, возле него крутился пес Хара.

Через несколько минут пришли Янис и Ирина, тоже какие-то усталые и молчаливые, и сели возле огня. Янис все озирался по сторонам и подолгу вслушивался в ночную тишину. Потом его словно прорвало, он начал задавать старику вопрос за вопросом.

- Что такое «эрдени»? - был первый вопрос.

- Эрдени - драгоценность, ни с чем не сравнимая вещь, - отвечал старик.

- А почему камень смешивает тысячу веков?

- Есть камни, смешивающие сто веков.

- А этот, который в озере, смешивает тысячу?

- Этот тысячу.

- А почему белый спустившийся с неба дворец вы назвали резным?

- Народ так говорит. Значит, такой дворец.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.