«Товарищ Виноградова! Ваша работа на 70 ткацких станках и выполнение Вами программы из месяца в месяц на 102 – 103 процента... показывает, какие огромные резервы имеют текстильные фабрики для поднятия производительности труда. Я надеюсь, товарищ Виноградова, что Вы сумеете передать свой опыт другим ткачам, научите их работать так, как работаете Вы. Желаю успеха и надеюсь, что, совершенствуя свои методы работы, Вы в недалеком будущем добьетесь мирового рекорда обслуживания ткацких автоматических станков».
Из письма наркома легкой промышленности И. ЛЮБИМОВА Дусе ВИНОГРАДОВОЙ, зачинательнице стахановского движения в текстильном производстве. Сентябрь 1935 года.
– А что, Ивановна, небось, устала, лопатой-то махамши?
– Устала, бабоньки... Так на то и субботник, чтобы наработаться всласть.
Поди, поди, отдыхай... Неуж не пробрало за жизнь, вон повсюду гуд идет – стахановка да стахановка. Аль не хватило?
– И то... Голова чего-то разболелась. Пойду... – Татьяна Ивановна поправила на голове платок, виновато улыбнулась: хворь, что ли, какая-то одолевает, да и в сам-деле руки не те, не та в них сила...
Поигрывает солнце на опавшем снегу, бегут по замутненным дорогам вешние воды... Опустошенная и тихая сладость на душе: где ни хорошо, а дома теперь все равно лучше. Старость, старость...
Сосед встречает ее настороженно-торжественным подмигом:
– Слышь, Ивановна, а тебя тут гости заждались...
– Какие гости?
– А вон...
Сорок с лишним лет прошло с начала знаменитого виноградовского движения в текстиле. И вот мы в гостях у главной соперницы Дуси и Маруси Виноградовых – Татьяны Ивановны Одинцовой, или попросту Таси Одинцовой, как называли ее в ту пору, – не Таня, а именно Тася.
– Да, да, хорошо все помню... Какое было время! – Светло-серые, в голубизну глаза Татьяны Ивановны наливаются глубоким внутренним блеском, улыбка, мягкая, с грустным и одновременно упрямым задором, разглаживает морщины на лице. Во всем ее облике появилось что-то до щемящей боли знакомое – свет неизбывной любви к тому, что некогда заполняло душу и сердце, – такое приходится видеть на лицах загрустивших матерей; оттого так тревожна и хороша для нас ее улыбка, магнетически вызывающая образ собственной матери: материнские сердца отдают нам все, но всегда ли воздается им по заслугам?
– Ах, я тогда была молода... и как молода, представить теперь трудно... Дуся и Маруся Виноградовы работали рядом, в Вичуге. Вичуга – это и есть родина виноградовского движения. А по правде говоря, надо бы называть виноградовско-одинцовское движение...
– Как так?! – поражаемся мы. – Ведь всему миру известно: Виноградовы первыми встали на семьдесят станков. А потом и...
– Первыми-то первыми... А кто подначивал их? То-то... Не будь у них соперниц, может, и не слыхать бы вообще о стахановках в текстиле...
Глаза у Татьяны Ивановны разгораются веселым и страстным огнем, щеки подергиваются пунцовым налетом совсем молодой горячности. Э-э... вон оно что! Оказывается, Татьяна Ивановна и поныне живет страстями и бурями своей молодости, сегодняшняя жизнь для нее – продолжение того неуемного, горячего спора, которым были охвачены молодые ткачихи тридцатых годов.
– Я, когда узнала, что Дуся с Марусей на семьдесят станков встали, думаю: а я чем хуже?! Да и время какое было: Алексей Стаханов 17 норм выдал на-гора! Кипело все вокруг... Звоню Виноградовым, так и так, вызываю на соревнование, встаю на 96 станков... Ну, а Дуся-то, – Татьяна Ивановна очарованно улыбнулась, – -ой, девчонка горячая была... Как, говорит, на 96! Не может быть... Ну, а раз так, мы с Марусей на 100 станков встаем! И пошло... Я через месяц на 132 встала вместе со своей сменщицей Ирой Лапшиной. Виноградовы узнали – через день на 140 встают. Тогда мы с Ирой еще прибавили, а через день слышим: Виноградовы на 144 станках работают! Вот такое было время... – рассмеялась Татьяна Ивановна. – Не хотели уступать друг другу. Ну, и тут как раз нас вызвали в Москву, на совещание стахановцев...
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.
Член ЦК КПСС, первый секретарь правления Союза писателей СССР, Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской премии Георгий Мокеевич Марков отвечает на вопросы журнала «Смена»
Беседуют Рюрик Ивнев, поэт, и Дмитрий Ознобишин, ученый секретарь академического издания «Литературные памятники», доктор исторических наук, член исторической секции Всесоюзного общества охраны памятников истории и культуры