Три женщины в осеннем саду

По дороге в школу Вере Петровне вспомнилось, какой была когда-то Пана Щетинкина.

На родительские собрания прибегала впопыхах смазливая девчонка:

– Как тут мой Коля? – А у самой в голове совсем другое.

Отец Коли Щетинкина погиб на фронте, мать умерла. Осталось всего родни – Пана, младшая сестренка отца. Ей люди советовали: «Отдай мальчишку в детдом!» – но Пана ни в какую: «Крыша есть, картошка своя, проживем!» Она, конечно, старалась. Мальчик у нее ходил не хуже других: накормлен, умыт, на кино ему давала, на мороженое.

Но Вера Петровна не забыла, как приходилось вызывать Пану в школу, сажать на диван в учительской: «Не пора ли вам задуматься над тем, какой пример вы подаете племяннику? Что за гулянки у вас в доме? Кто вам стекла бьет? Что о вас говорят на фабрике?»

Пана плакала навзрыд, винилась. И Коля все это должен был видеть изо дня в день! Он запустил занятия, связался с какими-то отпетыми хулиганами. На самом краю был. Целый год билась Вера Петровна за него. Наконец, тетка Коли одумалась, все сплетни улеглись, Коля догнал класс, увлекся рисованием... Ну, а Пана свою семью так и не создала. Возможно, считает, что в этом виноват племянник. Но есть причина поглавней – война. Скольких женщин оставила одинокими!

Вера Петровна тяжело поднимается по старой крутой улице. Ее почтительно обгоняют молодые учительницы. Она их видит насквозь: торопятся что-то школьное переделать до звонка. С утра, голубушки, все постороннее успели. В магазин сбегали, прически взбили, мужьям уши прожужжали, а вот к урокам готовы ли? Вера Петровна на всех педсоветах повторяет: утром хотя бы на полчаса необходимо целиком сосредоточиться на сегодняшней теме урока.

«А чем еще ей с утра заниматься? – думают о Вере Петровне молодые учительницы, толпясь у единственного зеркала в учительской. – Только сосредоточиваться. Старая дева, живет одна, ни хлопот, ни забот, а тут напудриться не успеваешь...»

Утром, перед звонком, врывающиеся в школу ученики видят Веру Петровну в строгой позе на фоне картины «Комиссар Портнягин на допросе в штабе белогвардейцев», украшающей вестибюль.

По утрам никому нет дела до того, что картина слишком подражает известному полотну Иогансона. Ученики высматривают директоршу, делают перед ней школьную стойку, а уже после скользят взглядом по знакомой с малолетства спине в кожаной куртке.

Комиссар Портнягин окончил эту школу, когда она была высшим начальным училищем. В 1917 году он с балкона городской управы провозгласил власть Советов в Лужках, а в 1919-м его схватили белые и расстреляли в овраге за фабрикой – бывшей Коврова, теперь имени Либкнехта. В городском краеведческом музее хранится единственная фотография комиссара. С нее и писано лицо на картине, высвеченное ворвавшимся в застенок солнечным лучом. Комиссар гордо отвернулся от трусливой кучки врагов. Картина, на которой воспитались поколения учеников школы Портнягина, принадлежит кисти Николая Щетинкина. Это его дипломная работа в Саратовском художественном училище.

Вера Петровна помнит, как он приехал работать над картиной. Уже не мальчик – взрослый человек. Рылся в музейных архивах, встречался с лужковскими стариками, весь горел вдохновением. А через какой-то десяток лет Вера Петровна столкнулась с ним на улице и отшатнулась. Коля заявился из столицы весь всклокоченный, озлобленный. Сбежал от семейных неурядиц, от провала на выставке, от самого себя.

«Вера Петровна! – заорал он, увидев ее. – Сколько лет, сколько зим! Не ждали? Классический сюжет!»

Марина поняла, что в Лужках Николай Щетинкин не так знаменит, как в Москве. Лужки признавали славу, подтвержденную званиями и премиями. Николая не осаждали приглашениями выступить и поделиться планами. С ружьем за плечами он шатался по окрестностям, приходил усталый как черт и спал крепко. Марина переводила скучного немца и вязала свитер. Тете Пане она деликатно втолковывала: среди художников Николай считается в десятке самых настоящих.

– В передовиках? – уточняла Пана.

– Как бы это вам объяснить? – затруднялась Марина. – Ну вот, например, у вас на фабрике... Есть такие, что выскакивают вперед, а есть другие, более достойные.

– Так ведь известно, кто лучше работает. Не только процент важен, но и качество, экономия, помощь товарищам. На доску почета за здорово живешь не вывесят.

– Но разве не бывает, что красуется портрет на доске почета, а все равно человека не очень-то уважают?

– И это бывает. У мастера выторговывают, чтобы работа повыгоднее. Такие есть.

– Ну, вот! А Николай ничего не выторговывает, он за легким успехом не гонится, он очень долго вынашивает свои замыслы. Вам, может быть, кажется, что он без толку время проводит, а он сейчас что-то очень важное обдумывает, он хочет написать картину, чтобы в ней заговорило время.