Гость держался галантно. Он после войны обучался на каких-то курсах хорошего тона. Марине он даже понравился, и она его галантность всячески поддерживала, подавала поводы выказать себя в лучшем виде перед Паной. Однако, когда Пана вышла по хозяйству, а Николай на терраску – покурить, полковник весьма бесцеремонно спросил Марину:
– Сколько вам, извиняюсь, лет?
Марина с достоинством оглядела отставного кавалера. Ее годы – все при ней. Николаю до них дела нет. Хотя ему не раз намекали всякие недоброжелатели. Враньем Марина себя не унизила – возраст свой швырнула Паниному ухажеру прямо в лицо.
К удивлению Марины, полковник даже привскочил от восхищения:
– И все же решились связать судьбу! Преклоняюсь перед женской силой.
Полковнику был давно известен возраст Паны, а теперь он узнал, что современная московская дама и приятная ему пухленькая Пана – ровесницы. Этот факт вселял надежды.
– Не сходить ли нам в школу, где я учился? – сказал Щетинкин Марине. – Там, оказывается, еще цела одна моя старая работа, мазня ученическая.
Марина надела только что довязанный свитер, и они пошли.
– Директора сейчас нет, – сказали им в школе. – Но Вера Петровна уже звонила из гороно, она скоро будет.
– Я хочу посмотреть свою старую работу. – Щетинкин. нервничал, обходил взглядом картину. – Здесь темновато.
Нельзя ли мою картину снять, вытащить на свет? Мне нужен дневной свет и чтобы можно было немного отойти от нее. Понимаете?
– Без Веры Петровны? Что вы! Нельзя! – испугался завхоз.
Школьный люд сбежался поглазеть на художника из Москвы. Старшеклассники кое-что читали и слышали про взлеты и провалы Щетинкина, который после архаического полотна, созданного по заказу, прошел большой путь. Им понравилась его запущенная борода и изношенная замшевая куртка. Марина тоже произвела впечатление – современной фигурой и свитером в форме кольчуги.
– А что, если мы перетащим вашу картину в спортивный зал? – Старшеклассники самовольно сняли «Комиссара» с плохо освещенной стены вестибюля и потащили узким коридором.
– В спортивный зал? Дело! – приговаривал, идучи за ними, Щетинкин. – Именно там я ее и писал.
Напротив зала, в кладовке с оконцем у потолка, валялись пыльные маты. Когда-то здесь жила Вера Петровна. Справа – железная кровать под белым покрывалом. Слева – книжный шкаф. На столике – фотография одноклассника, убитого на войне. Как ее мучила фотография.... А за окнами – яростное лето, дикий свист и голуби в вышине.
Старшеклассники прислонили пыльную, в паутине, раму к шведской стенке и сочувственно отвернулись.
– Н-да-а-а... – Щетинкин перекривился, смял пальцами щеки и нос.
Для красок, какие тогда выдавали, немыслимый срок! Ну, а сама работа?
– Кто разрешил? – Грузная, запыхавшаяся Вера Петровна прежде всего искала нарушителей порядка. – Где завхоз? Стыд и срам! Вы что, раньше не видели? Полотно отошло от рамы! А что в углах? Паутина!
В 12-м номере читайте о «последнем поэте деревни» Сергее Есенине, о судьбе великой княгини Ольги Александровны Романовой, о трагической судьбе Александра Радищева, о близкой подруге Пушкина и Лермонтова Софье Николаевне Карамзиной о жизни и творчестве замечательного актера Георгия Милляра, новый детектив Георгия Ланского «Синий лед» и многое другое.