«Смена», 1942 г., № 23 – 24

Два письма с фронта

Дорогая мамочка! Можешь меня поздравить. Наш генерал вручил мне орден Красной Звезды, который уже красуется на моей гимнастерке. Самая большая радость и награда для меня – благодарность бойцов и их гордость мною. В этих боях принимали участие девушки-снайперы. Я видела, как они сражались. Замечательно!

Рада, что у вас кое-что уродилось на огороде. Напиши, что слышно об институте. Вот вернусь с победой и возьмусь за занятия. Крепко целую тебя.

Нина

Здравствуйте, Александра Викторовна!

Хоть и тяжело, но постараюсь описать вам все подробно: ведь ваша дочь умерла на моих руках. В ночь с 25 на 26 декабря нам была поставлена задача – взять «языка». Как обычно, с нами пошла и Нина. Мне и моим товарищам надо было сделать проход в минном поле и проволочном заграждении. Я сказал Нине: «Ты не ходи, пойдут санитары». И мы отправились в путь. Я шел вторым, за мной еще шесть человек.

Когда мы подошли к немецким проволочным заграждениям, к нам подползла Нина. Этого я не ожидал, стал ее отправлять обратно, но она отказалась уйти: «Мне начсанслужбы приказал быть вместе со всеми разведчиками». В этот момент один из разведчиков подорвался на мине. Нина бросилась помогать раненому. И как раз в это время немец нас обнаружил и стал бить из пулеметов. Я крикнул Нине, чтобы она не поднималась высоко от земли, но она меня и слушать не стала, продолжая делать перевязку. И вот тут одна из вражеских пуль сразила Нину...

Мы похоронили ее на кладбище вблизи деревни Кинтово. Своими силами разведчики поставили памятник, подруги сделали венок. Не только я, все разведчики поклялись жестоко отомстить за смерть нашей подруги...

Петр Садовой

«Смена», 1944 г., № 6

Знамя победы реет над рейхстагом

На рассвете 30 апреля майор Соколовский связался с командным пунктом полка и кричал в телефон простуженным, но веселым голосом:

– Вижу рейхстаг! Осталось метров триста! Королевская площадь в эти часы представляла необычное зрелище. Красноармейцы, ночью проникнув на площадь, теперь залегли за разбитыми автомашинами, в немецких окопах, вырытых прямо посреди площади, за черными, обуглившимися деревьями. Бойцы вели огонь по рейхстагу. Через их головы били наши орудия, танки. Из окон военного министерства строчили пулеметы. Немцы забрасывали площадь фаустпатронами, минами.

Площадь напоминала весеннее поле, покрытое маками, так много здесь было знамен и флагов. Всем хотелось первыми водрузить знамя победы.

Бой между тем становился все ожесточеннее. Огонь никому не позволил подняться до ночи. Штурм рейхстага начался 30 апреля, в 22 часа 55 минут по московскому времени.

Из глубины парка Тиргартен лучи прожектора стали прощупывать мрачное, закоптевшее здание рейхстага. Сначала голубой луч обшарил массивные ступени входа, пробежал по стене, в которой зияли дыры от «снарядов, затем медленно стал подниматься по колонне вверх к крыше здания. И тогда все лежавшие на Королевской площади вдруг увидели на крыше рейхстага большое красное знамя. Ветер играл им. В рейхстаге по-прежнему еще держались немцы. Кто же так дерзко насмеялся над противником?

Сделали это разведчики Мелитон Кантария – столяр из города Очамчиры в Абхазии и рабочий, торфяник со Смоленщины, комсомолец Михаил Егоров. Они в сумерках пробрались в рейхстаг, поднялись по внешней лестнице на крышу, где рвались наши снаряды, водрузили там знамя и ползком через площадь вернулись обратно в батальон.

«Смена», 1945г,№ 7 – 8

Подвиг огненного тракториста Федора Порсика

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.