– Пока ничего, время покажет. Слушай, пока нет больных, анекдот... Одинокой Кире в общем-то жить было легко, потому что она никогда не теряла
времени в очередях. Конечно, хотелось иногда поесть повкуснее и, как говорила дворничиха с ее двора, «покрасивше» одеться, но для этого надо постоять в очереди, а у нее была такая философия, нет такой тряпки и нет такого птичьего молока, из-за которых стоило бы томиться в очереди. Теперь, когда Кира стала по собственному желанию невестой, конечно, на свой внешний вид она стала смотреть уже по-другому, но терять в очередях время все равно не хотела, а решила прибегнуть к помощи нечистой силы. Как сказал ее любимый пациент, клоун из московского цирка, знаменитый Бон-Иван:
– Бога в смысле чистой силы нет, но черт в смысле нечистой силы есть, и называется он: «Я – тебе, ты – мне, мы – вам, вы – нам...»
Раньше Киру не интересовало, где работают ее пациенты, а теперь:
– Пошире ротик... А где вы работаете?.. В ГУМе?.. В обувном отделе?.. И вам нравится ваша работа?.. Ах, вы мечтали поступить в вуз?.. А вот мне нравится, что вы работаете в ГУМе... Ну, кто-то же должен работать в ГУМе и именно в обувном отделе. Кстати, у меня скоро свадьба, у вас там нет импортной обуви?..
Как-то вечером Кира должна была идти в Большой театр на «Кармен». Стала собираться, когда раздался телефонный звонок. Звонила старшая медсестра из зубопротезного отделения Надя Корнилова. Кира звала ее медсестрой – с такими медовыми интонациями она разговаривала, словно перед тем, как произнести слово, она его в вазу с медом опускала.
– Ну, роднулечка, ну, Кирулечка, – начала она медоточить, как всегда. – Ну, забеги на минуточку... ну, не пожалеешь... Он из загранки приехал, говорит, ужасно хочет видеть тебя... тот, с которым я тебя знакомила. Он говорит, что если он тебя сейчас не увидит, то умрет...
Еще Корнилову в поликлинике звали на французский лад – Надин. Это из-за того, что она говорила несколько в нос, но не из-за французского прононса, а скорей всего по причине вазомоторного насморка. Надежда давно еще познакомила Киру с одним из «женишков», с тем самым, что уехал три года назад за границу за машиной.
– Как, – удивилась искренне Кира. – разве уже прошло три года?..
– Прошло, родненькая, прошло, и если сейчас не зайдешь, может быть, и вся жизнь, как эти три года, сразу пройдет.
– Я иду в театр, – сказала Кира нерешительно.
– Ну, я тебя очень прошу, ну, Кирюся, забеги на минуточку, мне надо тебе кое-что сказать. По телефону не могу, – просила Надежда.
– Ну, ладно, – согласилась Кира. Любопытство заставило ее побыстрее одеться и поехать к ней.
Подходя к дому Нади Корниловой. Кира заметила шикарную белую машину какой-то иностранной марки. А когда вошла в комнату, то сразу поняла, чья эта машина. В комнате сидел ее бывший женатый «жених». Поздоровались, как старые знакомые.
Надин стала накрывать на стол, извиняясь, что ее застали врасплох, что она не успела купить вина...
– А вы-то что, – сказала Надя «жениху». – идете в гости после долгого отсутствия, не грех и бутылочку импортного захватить да и к бутылочке еще чего-нибудь заморского.
– Да, понимаешь, все на машину угрохал, а сейчас коплю на квартиру, – признался простодушно женатый «жених».
– Да, никак не поверишь, что владелец такого «кадиллака» пришел в гости с пустыми руками, – продолжала хозяйка раскошеливать гостя. – Может, багажничек у машинки откроем? Что-то мне кажется, ваш бензинчик французским коньячком «Наполеончик» попахивает.
Гость и эти слова пропустил мимо. Он все переводил разговор на то, на се, на другое, на третье, при этом он, сидя на стуле, как-то странно покачивался, подносил то одну, то другую руку к подбородку и говорил неразборчиво, невразумительно, словно его пчела в язык укусила.
Кира сначала подумала, что он пьяный, потом видит – нет, не пьяный, это у него, как сказал один пациент, «с ротом» не в порядке.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.
О модном увлечении с беспокойством и без восторгов
Повесть