Жалеть, что человек не родился на несколько лет раньше? Пустая блажь. И все же не могу побороть ощущение, что Оганесяну обидно – самую малость разминулся с тем «Араратом», где была целая плеяда мастеров во главе с Маркаровым и Андриасяном, с «Араратом» чемпионского достоинства. Он как нельзя лучше пришелся бы ко двору в той команде, да и она высветила бы, отчеканила его талант. Оганесян едва начал в ней, а она, та команда, уже заканчивалась, себя исчерпав. При нем, в весеннем чемпионате 1976 года, «Арарат» по старой памяти схватился с московским «Динамо» в борьбе за первое место, но не выдюжил. А в осеннем сполз на 14-е. И больше не покушался на лидерство.

Все свои футбольные годы Оганесян провел в своеобразной, несколько странной роли вожака команды, не имеющей запросов. Правда, «Арарат» сберег свою игровую манеру, сплетенную из мягкой ловкости и неистовых взрывов, что позволяло ему время от времени отводить душу, задавая трепку то киевскому «Динамо», то «Спартаку», то вдруг, словно по заказу, на спор, подряд всем московским клубам на их стадионах «Арарат» остался зрелищно привлекательным, но засучив рукава играл изредка, трудно было угадать, когда его осенит вдохновение.

Оганесян тем не менее всегда был виден и различим, можно сказать, возвышался, не будучи велик ростом. Он и игру направлял и голы забивал, многие из которых редкостной красоты. Его умелость настолько выпирала, что тренеры сборной, хотя они, как водится, менялись, неизменно его приглашали.

Одна из нередко встречающихся ситуаций: команда средней руки и состоящий в ней мастер высокого класса. Случается, что такого мастера засасывает болото заниженных требований. Другого полностью устраивает собственная исключительность, он не прочь покрасоваться, сверкнуть в выгодных эпизодах, зная, что любую победу свяжут с его именем. Бывает, что команда старательно работает на своего выдающегося товарища, заботится, чтобы он увенчивал ее игру, он к этому привыкает и невольно сужает свою задачу.

Поведение Оганесяна не укладывается ни в один из ходовых образчиков. Он на редкость добросовестно и уравновешенно исполняет обязанности атакующего полузащитника, оставаясь заодно с партнерами, никаких выгод и привилегий для себя не ищет, со всеми по-братски делится и мячом, и удобными ситуациями. Просто он эти обязанности выполняет настолько хорошо, что, само собой, делается центральной фигурой. И, кроме того, природное предощущение игры помогает ему брать на себя смелость, как только позволит обстановка, выскакивать на голевую позицию и наносить удар, превращаясь в самого что ни на есть форварда. Он забивает регулярно, но, повторю, не потому, что на него играют остальные, а потому, что он сам записал это в свою роль. Мне он представляется футболистом, прежде всего наделенным человеческим тактом. Ни малейшего позерства, никакого желания показать: «Я Оганесян, не кто-нибудь!» И такт этот превратил его в большого мастера вернее, чем если бы он старался во что бы то ни стало доказывать, что он большой мастер.

И в сборной Оганесян на месте. Разве что чуточку, иногда, в каких-то эпизодах дает себя знать его тактическое одиночество. Там он рядом с игроками ведущих клубов, привыкшими годами изо дня в день действовать на поле по строгому рисунку, когда все взаимодействия отработаны, привычны, построены на равном участии. Оганесяна же его клубная жизнь к этому не приучила, не избаловала его в лучшем смысле слова четкими, разумными откликами на каждый ход, может быть, даже не обязала так, как других, полностью доверять партнерам. Словом, издержки привычек, приобретенных в «Арарате», играющем складно лишь изредка, у Оганесяна, полузащитника сборной, нет-нет да и прорвутся. Иногда думаешь, что Оганесяну, умеющему и знающему практически все, провести бы сезон в клубе с регулярной игрой, борющемуся за самые высокие места, и слетели бы с него заусеницы вольных лишних движений и порывов, которые он, сам того не желая, приобрел в «Арарате». Да и меньше было бы в его душе отметин разочарования. Не счесть, сколько он провел мячей, которые не удерживали победу.

Широкий в груди, коренастый, с литыми мускулистыми ногами, похожий на знаменитых армянских тяжелоатлетов, Оганесян с первого же шага, с первого рывка оказывается, может быть, несколько неожиданно стремительным, как бы обтекаемым, созданным для извилистых путей, внезапных остановок, ложных поворотов, и мяч покорно следует его намерениям, летит то ласково, то хитро, то с карающей, злой силой. У него доброе лицо сильного человека. Футбол ему впору, как и он футболу. Это впечатление, создающееся быстро, решительно укрепляется многократными подтверждениями. Он выдержан, с головой уходит в игру, увлечен, на него приятно смотреть, футбол зрителям он преподносит в подарок.

Он свой человек в «Арарате». Для родного клуба он больше чем капитан, чем бомбардир, забивший сотню мячей. Оганесян – прообраз тех мастеров, которым предстоит вновь поднять престиж клуба, он живая память, факел, передаваемый от «Арарата» начала семидесятых годов в будущие сезоны. Такого рода игроки в жизнь футбола вносят нечто, не поддающееся формальным измерениям, их влиятельность не зависит от того, есть ли у них медали. Они хранители игры, благодаря им высекаются искры неугасаемого интереса к футболу.

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.