ДЕНЬ 14 (1 - го) декабря 1918 года был первым ударом очередной революционной грозы. В 6 час. нас выпустили из камер, как это всегда полагалось по утрам. Поднявшись вверх в помещение без стекол, все обычно спешили уйти поскорее опять в свои каменные ящики за стеклами.

В этот же день не торопились. Еще выходя из камеры, я слышал отдаленный орудийный раскат. Здесь же у нас на глазах на высоте окна по горизонту разорвалась на излете шрапнель, потом другая. Гостинцы были неожиданны, хоть сигнал и был дан сухарями.

Никакой разрыв хлопушки с елки и радость по поводу ожидаемого подарка не сравнятся с нашей детской радостью по поводу разрыва этих шрапнелей на уровне тюремного незастекленного окна.

Казалось, дым разрывов долетал до наших ноздрей со всею сохранностью газовой силы. Мы сами готовы были взорваться.

Вернувшись в камеру, я застал Кривду совершенно желтым от напряженного ожидания. Он ходил по камере, и верхняя губа его с черным длинным усом плясала. Но лицо было мертво, особенно лоб. В глазах был гнев и нетерпение. Нетерпение детское, смешное, но и страшное. Это сразу вышибло меня из того состояния торжественно - легкой радости, в котором я находился. Оказывается, вот как надо относиться к серьезному моменту взрослым людям.

Но гроза приближалась вплотную так, что темнело, и дребезжали окна. Ах, эта гроза среди зимы, когда падал мягкий, нерешительный еще декабрьский снег. Из нашей камеры не видно действия, но по хурканью мотора, влетевшего во двор броневика, по голосам из камер и коридоров различаем:

«Ворота отбиты. Гей... «Надзиратели бегут», «Держи - и».....

Политический сам выходит. Бабы идут на волю.

- Братцы, выпустите же нас.

(На политическом корпусе замки могли быть отперты через волчок, у их дверей не было висячих замков).

- «Бей его!».

«О - о - о. О - о - о - о. У - у - о - оо - о - о - й - й - й а - а»...

Кто - то страшно стонет, кого - то убивают в коридоре.

Слышна отдаленная пулеметная стрельба, отрывочная ружейная в городе, и револьверная во дворе.

Мимо нашей камеры пробегают вырвавшиеся, только что молившие о себе и забывшие сейчас о нас соседи. Мы остаемся в клетке, как два волка во время пожара в зоологическом саду. Мы делаем восьмерки по камере и молчим.

Мы заперты тяжелым замком. Наш «мент», спасая шкуру, убежал с ключами, едва успев запереть нас после прогулки. Мы, дураки, сели в свое стойло, когда шрапнель рвалась под носом. То - то ребята... Мы это оба знаем, но не делимся тоской и возмущением, оно не помещается в словах.

Кто - то подбегает, крича еще издали:

- Петровский! Ты здесь? Что же ты не выходишь? А комиссар тут. В чем же дело? Что вы сидите?

- Замок. Погляди на замок. Дурак ты этакий!

- Бейте чем - нибудь, сейчас идем на город, - крикнул вестник, убегая.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.