Племяш

- Уходи! Вон, уходи!

Она опустила крылья и ко мне.

Прибежала, бухнулась передо мной, едва успел ее придержать, подхватить... Леля такая нежная и плачет так, как будто льется песнь перепелки, что у меня у самого сердце сжалось.

ЯВИЛСЯ ОН ко мне сам тем же вечером. - Ты, говорит, дядя, ничего не знаешь? Я смотрю на него. Малый широкоплечий, глазищи большие, нос, рот, лоб вырублены, как топором, руки широкие, рабочие. Ну, весь в моего брата, в слесаря, что работал на трубочном. Такой почти вылитый.

- Чего же мне знать - то, говорю.

- Да ведь Леля - то буржуйка! Она не кочегара дочь, а генерала! Его голос задрожал, - и еще какого, не простого, а белогвардейского, самого настоящего. Сбежал он, ее отец, от нас заграницу, вот что!

Тут меня и взорвало. Вспомнил я, как она плакала, вспомнил, как мне самому доставалось знание, с каким трудом я осиливал науку.

Да как закричу:

- Ты племяш, хоть и большевик, а дурак, дурак, черт тебя подери! Ты пойми, ведь это тебе находка: знает три языка, да так, что тебе с твоей башкой хоть и коммунистической учиться надо десять лет и то не научиться; и сама Леля, видишь, какая характером хорошая, приветливая. И какого тебе еще рожна надо. Ты смотри! А что есть отец у ней генерал, так, дурья твоя голова, разве по отцам угадывают. Сам ты знаешь, читаешь чуть не каждый день программы. Что, там разве сказано за грехи отцов - дети отвечают? Так видно, ты не программу читаешь а библию... это там сказано, уничтожу их до третьего колена.

Я топал ногами, что - то еще кричал, а он и глазом не моргнул.

Выслушал, да так спокойно:

- Ты, дядя, хоть и на войне бывал, но малограмотен, потому так и рассуждаешь. Долго тебе, дядя, говорить о программе. Ты вот походи - ка в партшколу, клуб, тогда узнаешь. Вот что! Я не из таковских, дядя!

- Ты с ума сошел, - закричал я.

- Нет, не с ума, а только мне не полагается с врагом моим бок о бок жить.

Хлопнул дверью и вышел.

НА ДРУГОЙ ДЕНЬ пришла Леля. Остановилась, развела руками как - то не по - нашему. Бледная, ни кровинки в лице. Слезы ручьем бегут.

- Дядя, он меня гонит, кричит: уходи, не хочу больше с тобой жить, не хочу, уходи! Не знаю, чего он хочет...

Закрыла лицо руками.

- Где мне теперь жить?

- А вы разве ушли? - спросил я.