Председатель насторожился. Загоревшиеся глаза метнул на переднюю лавку на плотовщиков, перевел их на Егора. Тот взгляд заранее поймал, не смигнул - выдержал.
Мужик вдруг повеселел.
- Жох, ты парень... шестнадцать плотников, да одиннадцать комсомолов неделю поработают, струб сбякают под саму крышу... очень гоже будет...
Егор кончил. Егору больше ничего не надо. Спрыгнул с подоконника - к своим.
- На обратном пути хлопали дружно по черной воде шесть весел.
Егор завел.
- Водолив, а ведь клуб, куда похуже нашего районного будет, - и осторожно добавил.
- У нас тут лесу на сто клубов хватит.
Артель, как по уговору, дружно крякнула. Старик притворно зевнул.
- Н - да, плоховат: И отбил нападение.
- На зорьке якорь выхаживать будем.
Ночью бежала, булькала вода, обмывала бревна сосновые, еловые, пихтовые из лесов вятских - пермских далеких. В луговой стороне, где-то на затоне, запоздалая кричала цапля.
На плоту у тагана огонь. У огня Егор с водоливом. Егор здесь другой. Он просит, увещевает, замасливает старого - упрямого.
- Дядя Кирилл, неужто пятнадцать шестисаженных не найдем. Не обязательно сосновых, можно пихтовых?
Корнил огрызается.
- Брось зря воду мутить... У государства, у казны - кажна щепка на учете, ему пятнадцать дерев втемяшилось по прихоти.
Егор настойчивее.
- Да не прихоть, дядя, а дело, между прочим... дадим, дядя, пра... Вам ведь только к берегу за заводиной подвести, а там они сами в гору выдернут.
- Вот пристал. Где возьму. Из ноги выломаю.
В 12-м номере читайте о «последнем поэте деревни» Сергее Есенине, о судьбе великой княгини Ольги Александровны Романовой, о трагической судьбе Александра Радищева, о близкой подруге Пушкина и Лермонтова Софье Николаевне Карамзиной о жизни и творчестве замечательного актера Георгия Милляра, новый детектив Георгия Ланского «Синий лед» и многое другое.
Письмо третье, в котором тов. Рудаков говорит о Ленине, о старой гвардии и о старых «перманентах»
О чем писал Ильич в своих последних статьях относящихся, началу 1923 года?