Как вместить в слова то противоречивое, сложное, что зовется сегодня бухтой Врангеля, Восточным Портом? Первое впечатление. Морской трамвай ткнулся своими покрышками-кранцами в борт полузатонувшей баржи, временного причала стройки. Теплоход «Приморье», бывший некогда символом уюта и комфорта для жителей всего побережья Приморья, теперь привязан, к берегу двухдюймовыми канатами. Он сразу как-то потускнел, стал приходить в запустение, хотя еще исправно несутся вахты и капитан сверкает белым воротом сорочки и золотом нашивок. «Приморье» – общежитие временное, но довольно еще удобное прибежище для тех, кто рискнул своим житейским благополучием и отправился с запада страны в неизведанную даль. На теплоходе отопление, горячая вода, в бывшей его кают-компании вечерами напролет гремит телевизор.

Еще не развернулась во всю свою запланированную многомиллионную мощь стройка, а уже молва о ней пошла гулять по стране. И стронулись с насиженных мест рабочие и колхозники, вчерашние солдаты и школьники, потянулись в тихую бухту Врангеля...

Первой, самой первой моей встречей со стройкой была планерка у начальника ПСМО-18 на корме судна, в крохотном его лазарете. И, не буду скрывать, показалось совершенно диким, совершенно нелепым, что разговор идет не об инженерных проблемах крупнейшего в стране порта, порта, о котором лет пять назад мы не могли и помыслить, а о каком-то растворе и мусоросборниках.

– Сколько раствора потребуется вам назавтра? – пытал начальника пятого участка Тарана начальник плавстройотряда Глушко.

– Машины три...

– А точнее?

– Надо прикинуть...

– Плохо, что еще надо прикидывать. Стыдно Тарану. Круглое, почти юношеское его лицо заливает румянцем.

– Мусоросборники установили?

– Нет, но...

– Могли?..

Понимаешь, очень трудно начиналась стройка. Прошло уже пять месяцев, но не было технического проекта, хронически запаздывала документация. Фундамент материального склада перекладывали трижды: авторитет проектировщиков незыблем, а проектировщики забыли предусмотреть ворота. Фундаменты жилых домов закладывали на свой страх и риск, не зная еще внутренней планировки этажей. И установка мусоросборников для столовой (здесь – мелочь) выросла вдруг в жгучую проблему. Дело, конечно, в самом стиле работы, и Глушко, распаляясь благородным нетерпением, мордовал почем зря молодого начальника участка, не установившего вовремя мусоросборник.

Опоздал на планерку начальник второго участка Соломаха. Большой, сильный, он, как мальчишка, оправдывается: приехал представитель заказчика, задержал...

– Планерка – время святое, – рубит Глушко. – Не прийти на нее причин у вас не было. – Последние слова он словно выделяет курсивом. – А как с календарным планом?

– Закрутились. – Соломаха опускает голову. – Наверное, мне надо объявить выговор...

– Запишите, – кивает секретарю Глушко. – Старшему прорабу Соломахе за невыполнение распоряжения объявить выговор...

Где сейчас Таран? Где Соломаха? Нет ни Тарана, ни Соломахи. Великое множество людей прошло через стройку...

Были искатели, романтики, были путешественники, были неприкаянные души – без корысти ехали сюда они, 49 далекий угол нашей страны, в совсем еще не обжитый и неустроенный край, и работали, насколько хватало умения и сил. И в срок сдали первый причал пор-

та. Я был на торжестве по этому случаю и видел, какой радостью светились лица...

Это было маленькое чудо – одетый в серый бетон кусок берега, с подкрановыми путями и громадами-кранами, с игрушкой-лесовозом у стенки.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.