Что дал он этой девушке, так бескорыстно идущей за ним? Надежды?.. Ведь надеется она на него, обогревает теплом своим человеческим – безответным! Тихо и покорно участвует в бессердечной – конечно, бессердечной! – «игре». А имеет ли он право играть так чужой жизнью, чужим доверием?..

Он не услышал, как Зоя что-то сказала, он лишь увидел, что она поднялась. Он молча пошел за ней, чуть приотстав и думая о том, что вот бывает так: пять – десять минут назад он и Зоя были друзьями и наверняка нравились друг другу – иначе бы не пошли гулять! – и вот... Телепатия какая-то: одно сердце позвало, а другое не откликнулось.

Он проводил Зою до порога, как можно спокойнее сказал: «До свидания, Зоя, доброй ночи» – и пошел на дядькину половину.

На терраске возилась тетя Лида, а из комнат доносился богатырский храп.

– Теть Лид, постелите мне в саду, на раскладушке. Как бывало... – негромко попросил Степан.

– Холодно будет! Да комарики летают...

– Против сибирской мошки здешние комары – ангелы, – ответил Степан, снимая рубашку и вешая ее на спинку стула.

Вскоре он лежал на раскладушке в спальном мешке, чувствуя свежую влажность простыни-вкладыша. Потом сильно проступил запах душистого табака, и наконец он почувствовал тонкий аромат спелых яблок. Спать не хотелось. Он подумал о Зое, представил себе, как она сейчас раздевается и ложится в постель – совсем рядом, вот за этими темными окнами. Зоя, Зоюшка! Красивое имя! Кажется, в детстве ее звали Заинька беленький... Куда бегал? В лес дубовый! Что там делал? Лыко драл! Куда клал?..

Постепенно к Степану вернулось хорошее настроение, на память даже пришла какая-то старая поговорка: что нам, малярам, день работам – два гулям! Действительно, что ему, здоровому работяге, тужить? Он вольная птица, куда хочет, туда и летит! На его век работы хватит, а женитьба тоже дело нехитрое... Тут он снова почему-то вспомнил Женьку, она вроде бы стояла перед ним и тихо смеялась, склонив голову к плечу и закрыв ладошкой рот... Странно, он подумал, что Женьке больше бы подошел ранг принцессы «удельного княжества»! Но почему? Зоя моложе Женьки да и, пожалуй, красивее. Только вот в Женьке есть какая-то женская струнка... Степан никак не мог подобрать слово... Женственность, что ли? Заботливость, может быть. Он вспомнил, как ухаживала за ним Женька, когда он болел, носила из столовки бульон, который и впрямь поставил его на ноги за два дня. Но он, Степан, воспринимал все это как должное да еще и подшучивал, что «жене» так и положено: подай – прими – пошла вон!

Степану вдруг стало жарко, и он рванул «молнию» спального мешка. Прохлада коснулась груди, он облегченно вздохнул, повернулся на бок и было задремал. Вдруг кто-то стукнул его по ноге, небольно, словно бросил тугой мячик. Степан приподнялся на руке, другой нащупал в темноте тяжелое, налитое соком яблоко. Он тихо засмеялся, погладил нежную его кожу и осторожно положил рядом с собой в траву. Снова лег и закрыл глаза. Где-то совсем рядом опять тяжело ударилось о землю, потом еще и еще... Степан лежал и улыбался.

Вот, вспомнил! Сорокатонный самосвал! Кому-кому, а мне доверят. Точно. Смешно, но факт: думал об этом давно, а вот сказал почему-то только сегодня, когда все мосты сожжены, как изрек какой-то полководец. И Степан с такой ясностью представил себя за рулем самосвала-гиганта, что пальцы сами собой сжались... А мысль уже искала опору себе, уже звала на помощь новую, подтверждающую, что еще не все потеряно, а вернее, ничего не потеряно! Строек много, и машин таких с каждым днем все больше – на мой век хватит.

Открыв глаза, он увидел перед собой два зеленых кошачьих глаза, неподвижных и громадных, как у светофора.

– А что, брат, мы еще повоюем! – неожиданно для себя сказал Степан. ...Наутро, до завтрака, Степан рванулся в поселок, сказав на ходу, что идет

дать телеграмму жене!

– Кому? – не понял дядька.

– Я так и знала, – сказала тетя Лида.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.