Августовские яблоки

– Это несправедливо. – возразил он.

– Что несправедливо? – спросила девушка.

– Вы меня знаете, а я вас нет...

Она снова тихонько засмеялась и стала внимательно рассматривать старый, общипанный веник.

– Вы племянник Владимира Ивановича, а я... Зоя Мурова.

– Нет, не может быть! – вырвалось у Степана. – Зоя! Вы были совсем маленькая. Когда же вы успели... – Он не договорил. На крыльце появился Владимир Иванович.

– Кого я вижу! – радостно воскликнул он. – Зоюшка! – И, обращаясь к Степану, сказал: – Как мы выросли, а? Когда-то был Гусь лапчатый и была Заинька беленький... А теперь – бери выше: техникум заканчивает... Вернулась с практики. Когда на танцы пойдем, Зоюшка?

– Только переоденусь, – поддержала игру Зоя.

– Вас понял, – как в своей диспетчерской, отозвался Владимир Иванович. – А пока показала бы гостю дорогому наше озеро... Только, чур, Степан, не купаться, у нас закон: после застолья в озеро не лезть!

– А вы надолго к нам?

– Теперь надолго. Отпуск у меня двухмесячный, – соврал Степан, – а потом посмотрю.

Они сидели на лавочке, прислонившись к высоченному забору, ограждавшему чью-то дачу. Впереди поблескивало в темноте озеро. На той стороне горели окна дачного поселка. Кто-то купался, и голоса, словно крики ночных птиц, раздавались над озером и тут же как бы вязли в тишине.

– Как тихо! – сказала Зоя.

– Тишина, оказывается, тоже разной бывает, – радуясь, что появилась тема для разговора, сказал Степан. – Вот здесь, в средней полосе, тишина какая-то мягкая, задумчивая, а в Сибири...

Он говорил негромко, как бы боясь нарушить тишину. За озером прозвучала сольная партия сигнала электрички, послышалась барабанная дробь вагонных колес, и снова все стихло.

Легкого разговора не получалось, и Степан ничего не мог с собой поделать, настроение вновь было на «нуле».

– А я вас, Зоя, помню совсем маленькой – беленькая такая, худенькая... А меня вы помните?

– Смутно. Кажется, однажды мы вместе с Владимиром Ивановичем ездили куда-то...

Степан подумал сейчас, что дядька никогда не говорил о детях. Бог не дал ему детей, а зря! Степан помнил, как могучий дядька, еле помещавшийся в старый «Москвич», до отказа набивал его голоногой пацанвой и катал ребят до пустого бака. А как он угощал первыми яблоками из своего сада! Степан даже там, в Сибири, на расстоянии, чувствовал и к себе дядькину любовь, он всегда знал: в любое время дня и ночи, в любое время года здесь ему откроют дверь, обогреют и накормят.

Разговор не вязался, и оба это чувствовали. Степан подумал о том, насколько легко было ему с Женькой, проще, и веселее, и свободнее! Глядя на огоньки дач по ту сторону озера, он сравнил их с огоньками своего поселка в последний звездный вечер... «Какие они разные все! – подумал Степан. – Золушка – эта знает, что делает, для нее все ясно, все чисто. Зоя кажется совсем «зеленой»... Женька?.. Как она там теперь?» Беспокойно застучало сердце, заволновалось, затрепетало от воспоминаний, потом будто остановилось. На секунду Степана охватило такое чувство, словно он сбил кого-то своей машиной и едет, не останавливаясь! Куда я? Надо же остановиться...