«Электросила»

Когда молодой рабочий пришел на статорный участок, его познакомили с Кудрявцевым Валентином Павловичем и Сотниковым Геннадием Лаврентьевичем – оба рабочие, асы своего дела. Они стали, несмотря на разницу в возрасте, в полном смысле слова товарищами и советчиками Аркадия. Теми, кого на «Электросиле» называют наставниками.

Впрочем, теперь не только на «Электросиле». Институт наставничества широко распространен сейчас, как известно, во всем Ленинграде, во всей стране и даже за ее рубежами. О последнем мне рассказывал электросиловский слесарь Степан Степанович Витченко, Герой Социалистического Труда, ездивший распространять опыт наставничества в Болгарию и в другие государства. Именно Степан Степанович был человеком, начавшим в Советском Союзе движение наставников, и добрый десяток лет знакомства с ним (он тогда не имел ни Золотой Звезды, ни всесоюзного признания, лишь характер у него был тот же, неугомонный и настойчивый] дал мне возможность в полной мере понять саму суть взаимоотношений новичка и опытного рабочего. Витченко, который не только мастерству обучил сотни своих подопечных, но и поддерживал каждого всякий раз, когда тот оступался или было ему плохо, вполне подготовил меня к полному пониманию того, о чем очень скупо рассказал Аркадий:

– Валентин Павлович стал разбираться. Вообще, в цехе сразу меня поняли. Начальник участка Муравьев в техникум ходил...

И Василий Григорьевич Муравьев подтверждает, что да, ходил. В техникуме убеждал: нельзя гасить порыв парня. Что именно такие увлеченные, любознательные, упорные рабочие нужны сегодня производству!

Муравьев ведет нас по своему статорному участку. Участок – лишь часть огромного цеха № 1. Детали турбин, стоящие здесь, столь велики, что люди рядом с ними почти незаметны.

– Василии Григорьевич, – спрашиваю я, – это не тот ли самый цех, который построили в 1930м!

Муравьев внимательно смотрит на меня.

– Да. Тот самый.

Не так уж много теперь на «Электросипе» ветеранов, которые своими глазами видели эту стройку и лично участвовали в ней. Но коллективная память завода хранит и никогда не перестанет свято хранить этот эпизод – один из многих героических эпизодов летописи предприятия. В книге «Арсенал электрификации» об этом сказано так: «Турбо-корпус «Электросипы» – один из ведущих арсеналов индустриализации – еще в колыбели пестовала вся Советская Родина».

В 1927 году старый большевик и шеф заводских «фабзайчат» Алексей Семенович Федин смастерил со своими питомцами замечательную вещь, или, как он ее называл, «штуку». В центре символической эмблемы была фигура Владимира Ильича, по бокам – макеты волховского и днепровского гидрогенераторов. Электросиловцы решили преподнести эту эмблему юбилейной сессии ЦИК СССР, которая открылась в Ленинграде к 10-и годовщине Октября. Еще до начала заседания эмблему поставили в президиуме. Вспоминают, что М. И. Калинин, сам бывший мастеровой, залюбовался искусной работой и несколько раз включал загоравшуюся над макетами надпись: «ОТ ВОЛХОВСТРОЯ – К ДНЕПРОСТРОЮ!»

Завод вручил юбилейной сессии также приветственный адрес. В нем, между прочим, говорилось:

«Мы просим ЦИК принять от нас преподносимую нами эмблему, как знак нашей готовности от работ для Волховстроя перейти к работам для Днепростроя».

Официальных заказов от Днепростроя еще не было, но уже проектировался для них нозый, самый большой тогда в Европе турбокорпус. А в 1929 году «Электросила» получила заказ на строительство уникальных гидрогенераторов для Днепровской ГЭС. Рядом с днепровским шли в производство генераторы для Свири, для Каширы, разворачивались работы по изготовлению электропривода для первого советского блюминга... Требовалось во что бы то ни стало как можно скорей ввести этот корпус в строй. Все 600 строителей объявили себя ударниками. На завод неоднократно приезжал Киров. По его совету электросиловцы через «Правду» обратились с письмом к рабочим всех предприятии страны, которые участвовали в поставках оборудования для нового цеха.

Корпус был сдан 1 мая 1930 года – на пять месяцев раньше срока!

– А вы посмотрите, какой красавец, – говорит Муравьев. – Можно сказать, ничуть не уступает нынешним. Я сказал бы, наоборот. А ведь сорок пять лет ему!

И правда: особенная красота у этого цеха, который из первой пятилетки полноправным собратом шагнул в век научно-технической революции. Огромные многометровые пролеты не охватишь глазом. Закинь голову – солнце пробивается сквозь 25-метровую высь. Сколько света, воздуха. Сколько простора...

О цехе этом, как о человеке с бурной героической судьбой, можно было бы написать роман. В годы Великой Отечественной, когда трамвай останавливался, не доезжая двухсот метров до «Электросилы», и кондуктор объявлял: «Вагон дальше не идет. Дальше фронт»; когда завод оказался на переднем крае обороны Ленинграда; когда в один только январский день 1943 года на заводской территории разорвалось 40 снарядов крупного калибра и до 300 осколочных и зажигательных; когда отсюда, с «Электросилы», почти в эти же самые дни самолетами отправляли на «Большую землю» продукцию и на каждом изделии ставился штамп «Сделано в Ленинграде в период блокады», принимается решение о восстановлении турбогенераторного цеха к 1 мая 1943 года. И его восстанавливают. Почти все готово. 26 апреля – новый вражеский налет. 250 снарядов падают на территорию завода. Восстановленный турбокорпус разбьт. Но пуск должен состояться!

И пуск состоялся!

«...Он стоял, окуренный пороховым дымом, зияли оконные проемы – пустые, без стекол и переплетов, крыша сдвинута набекрень. Он стоял во весь свой рост, могучий богатырь, израненный, но опять готовый к бою. Снова корпус огласился рабочим шумом машин и человеческими голосами. Завертелись станки. И вновь, как много лет назад, турбокорпус вошел в строй действующей тяжелой индустрии страны. Любимец Родины от рождения, теперь он стал ей вдвойне милей и дороже» – такие строки можно прочитать в «Арсенале электрификации».

Знал ли обо всем этом девятнадцатилетний Аркадий Петров, не захотевший уйти из турбоцеха! Подробно мы с ним на исторические темы не говорили, но у меня сложилось впечатление, что многого он узнать не успел. Однако история проникает в сознание человека разными путями. Можно читать книги, а можно дышать ее воздухом, вместе с ним впитывая самую суть минувшего – его атмосферу, его традиции, его силу и славу.