Сколько же прошло лет с тех пор? И мы успели вырасти, и у многих из нас уже есть дети. Они не знают, что такое война. Когда наша колонна затормозила на восьмидесятом километре Мурманского шоссе и они, высыпав из автобусов, с ревом и гиканьем рассыпались по кустарнику, это было в порядке вещей. Через двадцать минут ребята натаскали к дороге груду старых гильз, пулеметных лент, осколков и прочего военного железа, пролежавшего здесь с тех самых времен...

Пожилой человек с орденскими планками на пиджаке склонился «ад этой грудой и, выудив оттуда небольшую проржавевшую мину с оперением, сказал: «Вот такой штукой убило двоих наших. У меня на глазах. Одному из них не было и восемнадцати». И сразу стало тихо. Мальчишки опустили головы и задумались. О чем? Может быть, о том, что они сейчас стоят на земле, где давным-давно, по крайней мере для них, шел бой и умирали советские люди. Умирали за их счастье. А они вот порой не знают, что им делать с этим счастьем.

Потом загудели автобусы, колонна двинулась дальше. Весь остаток дня ребята были необыкновенно серьезны и сосредоточенны. Они «вспоминали» то, что было до них, вспоминали той памятью, которая по неподвластным природе законам истории переходит от отцов к детям. Это память народа, она в нашей крови и в нашей земле.

Тридцать два года назад так же краснели листья карельской березы, а по утрам отсвечивали на солнце озера, тронутые первым прозрачным льдом. И еще, говорят, в ту осень обильно ягодилась брусника, которой здесь великое множество. Так же незыблемо стояли бурые сопки и катила воды в долине Западная Лица. Гитлеровцы .рвались к Мурманску. Захватив административный центр Советского Заполярья с его портами и железной дорогой, они становились хозяевами Кольского полуострова, открывали себе путь в Карелию и дальше на юг. Сознавая преимущества, которые сулила оккупация полуострова, фашистское командование бросило на Мурманск корпус горных егерей генерал-полковника Дитла. Это были хорошо вымуштрованные и отлично вооруженные части. Гитлер, служивший когда-то ефрейтором в этом корпусе, особенно жаловал егерей и верил в их непобедимость.

Подступы к городу защищали морская бригада, 14-я и 52-я стрелковые дивизии. После двух с лишним месяцев тяжелых, кровопролитных боев противник, имея почти тройное преимущество в живой силе и технике, прорвал фронт и, обойдя левый фланг обороны 14-й дивизии, вышел к озеру Куырк-Явр-Лубол. Отсюда открывалась дорога на Мурманск.

5 сентября первый секретарь обкома партии Максим Иванович Старостин поднял по тревоге областную партийную организацию. Нужно было принимать срочные меры для защиты Мурманска. В тот же день по инициативе обкома, на основании директивы Военного совета 14-й армии, началось формирование стрелковой дивизии из добровольцев — коммунистов и комсомольцев. Она получила название «Полярной» в память о дивизии, защищавшей Кольский полуостров от англо-американских интервентов в 1918 году. И как бы ни менялся потом номер дивизии и ее наименование, для мурманчан она навсегда осталась «Полярной».

Запись проходила в цехах, в райкомах, в школах, в госпиталях, в леспромхозах. В ряды Полярной вставали все, кто способен был держать в руках оружие. Добровольцам отдавали свои винтовки дружинники, милиция. Некоторые шли со своими ружьями. Всех объединяли яростная ненависть к фашистам, желание биться с врагом до последнего дыхания. И уже жила в сердце каждого бойца память о подвиге шестой героической комсомольской батареи. Вот ее краткая история.

Заняв выгодную позицию на одной из высот, батарея под командованием лейтенанта Григория Лысенко несколько дней отбивала атаки противника, не позволяла врагу оседлать развилку дорог на Мурманск и Печенгу. Окружив артиллеристов, фашисты постепенно сжимали кольцо вокруг батареи. На третий день боя погиб батальонный комиссар Шевченко, пробравшийся на позицию батареи в самые трудные минуты и возглавивший оборону, убиты и ранены две трети личного состава. Но батарея продолжала сражаться. Каждый выстрел гаубиц нес смерть врагам. Когда остался один-единственный снаряд и фашисты ворвались на батарею, Григорий Лысенко скомандовал «Огонь!» в последний раз. В стволе орудия был песок. Гаубица взорвалась, разметав в стороны гитлеровцев. Погиб и Григорий.

На том месте сейчас стоит обелиск, на граните которого выбито 37 фамилий героев-комсомольцев.

В ночь с 13 на 14 сентября 1941 года первый полярный полк вышел к озеру Выль-Явр и вместе с частями 14-й дивизии с ходу атаковал фланги и тылы противника. Отсюда, с 48-го километра Мурманского шоссе, начался боевой путь дивизии.

...Я сидел в зале Дома офицеров рядом с седобородым подвижным человеком, который то и дело тянул за рукав своего соседа — полного, важного, со строгим лицом, — и шептал: «А это кто, Василь Захарыч, рядом с Шапкиным?» Или:

«А Хабаров-то, гляди, какой орел, и годы его не берут...» Василий Захарович Воробьев, бывший командир взвода, в котором служил его сосед Петр Федорович Кузнецов, супил брови и коротко ронял: «Тихо ты, Петруша, потом, дай послушать». «Ишь, послушать, — обижался Кузнецов, — я тебя, почитай, четверть века с лишним не видел, отсюда до Борнхольма вместе отшагали, а он — послушать...»

Да, эти люди встретились после войны впервые. Их не так много, ветеранов Полярной. С 1941-го по 45-й состав дивизии несколько раз обновлялся, иных война разбросала по другим частям, следы других затерялись уже в послевоенное время. А из тех, кто остался цел, не все знали, что совет ветеранов дивизии вместе с Мурманским обкомом комсомола решили собрать солдат бывшей Полярной в Мурманске. Приезжали на встречу из Казахстана и Киргизии, с Алтая и Украины, с Волги и Дона, из Сибири и Ленинграда, пришли и те, кто жил в Мурманске.

Они останавливались друг против друга и с минуту молчали. А потом начинали осторожно:

— Третий пулеметный, что ли?

— Он самый.

— Иван, ты вроде, а?

— Ну, я!

И наваливались друг на друга и мяли в объятиях и смеялись. И плакали тоже.

Затем опять расступались на несколько шагов и удивлялись:

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.