Когда фашисты торпедировали госпитальное судно «Вирония», следовавшее из Таллина в Ленинград, на ходовом мостике корабля «Вальдемарас», шедшего рядом, стоял высокий сухощавый офицер, судорожно сжимавший поручни. Он жадно запоминал все подробности пиратского нападения, чтобы потом об этом написать. Все спасательные средства были брошены к «Виронии», а через несколько минут торпеда поразила «Вальдемарас»... Так 28 августа 1941 года оборвалась жизнь корреспондента газеты «Красный Балтийский флот» известного ленинградского поэта и журналиста Юрия Алексеевича Инге. Балтийцы хорошо помнят поэта — его именем названа улица в Кронштадте.

Поэт погиб, когда ему было тридцать пять лет. Трудно сказать, какую судьбу он хотел уготовить сыну, который в то время еще только учился говорить. Безусловно, как и все отцы, Инге мечтал увидеть в Сергее единомышленника. «Моя гордость, мой малыш» — так называет Юрий сына в одном из своих стихотворений. К нему и к его поколению обращены слова:

Наступит день — и труд мой,

как основа

Или чертеж, понадобится дням,

Я мысль свою, заверстанную

в слово,

Как эстафету в беге, передам...

Даже уйдя из жизни, Юрий Инге продолжал воспитывать сына. Его книги и память о нем оказывали огромное влияние на формирование личности Сергея. В семье витал дух поэзии...

Но сын сделал иной выбор. В свои семнадцать лет он решительно шагнул в науку, став студентом биологического факультета Ленинградского государственного университета. То было время подлинного обновления биологии. Еще не утихли споры вокруг открытия Джеймса Уотсона и Фрэнсиса Крика, предложивших модель молекулы дезоксирибонуклеиновой кислоты (ДНК) — вещества, ответственного за сохранение и передачу наследственных свойств животных, растений, микроорганизмов и вирусов. Это выдающееся событие ознаменовало собой рождение новой науки с необозримыми горизонтами — молекулярной биологии. Модель молекулы ДНК — ныне знаменитая двойная спираль — оказалась тем заветным ключом от кладовых тайн природы, который тщетно искали многие поколения ученых. Теперь, спустя двадцать лет, никто не может оспаривать тот факт, что молекулярная биология совершила революцию в естествознании. Но в середине пятидесятых годов у этой науки было не так уж много сторонников. Еще бы! Ведь она ставила своей задачей познание феномена жизни через изучение неживых объектов, каковыми являются отдельные молекулы вещества.

Вряд ли юноша Инге-Вечтомов сознавал тогда, что генетика (наука о наследственности), которой он решил посвятить свою жизнь, через несколько лет займет центральное положение в кругу биологических наук, объяснит человечеству механизм репродукции наследственных молекул ДНК и позволит наконец приступить к расшифровке генетического кода. Отвечая на вопрос о путях к своему призванию, Сергей Юрьевич вспоминает:

— Мы были на втором курсе, когда нас однажды собрал на лужайке в Петергофе (там у нас лабораторный корпус) заведующий кафедрой генетики и селекции доктор биологических наук профессор Михаил Ефимович Лоба-шев. Начав импровизированную лекцию на лоне природы, профессор предложил нам задуматься над тем поразительным фактом, что все фантастическое многообразие жизни на земле обусловлено различными сочетаниями всего лишь четырех типов азотистых оснований. Отработав удобный механизм хранения наследственной информации, природа распространила его на все организмы. «Это обстоятельство, — говорил Михаил Ефимович, — открывает пути изучения законов передачи наследственности на примере микроорганизмов, для которых характерна быстрая смена поколений. Познав законы генетики, человечество навсегда избавится от неизлечимых болезней, выведет новые сорта растений с необыкновенными свойствами, откроет новую эпоху в развитии высокопродуктивного животноводства, приблизит наконец ученых к неуловимой и призрачной грани, разделяющей живое и неживое». Этот подлинный гимн науке в устах любимого всеми профессора решил мою судьбу. С того уже далекого дня я и «пропал» в генетике. Считаю Михаила Ефимовича своим вторым отцом и счастлив, что учился у этого замечательного человека.

Говорят, что путь к своему призванию (а оно есть у любого) резко сокращается, если посчастливится встретить в юности умного наставника. Инге-Вечтомову повезло, он встретил такого наставника.

Удивительна и полна драматизма биография заслуженного деятеля науки РСФСР Михаила Ефимовича Лобашева. Быть может, это покажется неожиданным, но именно он был реальным прототипом героя романа В. А. Каверина «Два капитана». Незаурядность личности Михаила Лобашева произвела большое впечатление на писателя в те далекие годы. Вот как рассказывает о своем герое сам писатель:

«В 1936 году в санатории под Ленинградом, где я отдыхал, зашла речь о романе Островского «Как закалялась сталь». Почтенный профессор холодно отозвался о романе. Его собеседник, молодой ученый, горячо возразил ему, и меня изумило волнение, с которым он защищал любимую книгу: он побледнел, он не мог удержаться от резких выражений... Это был человек, в котором горячность соединялась с прямодушием, а упорство — с удивительной определенностью цели. Он умел добиваться успеха в любом деле... В течение шести вечеров он рассказал мне историю своей жизни — необыкновенную, потому что она была полна необыкновенных событий и в то же время похожую на жизнь сотен других советских людей. Я слушал, потом стал записывать, и те сорок или пятьдесят страниц, которые тогда были записаны мною, легли в основу романа «Два капитана».

Роман создавался в конце тридцатых годов, принесших Советской стране захватывающую победу в Арктике, и писатель почувствовал необходимость ввести в повествование вторую, «арктическую» линию, дополнившую и осветившую новым светом реальную биографию, заложенную в основу романа. Не правда ли, как странно порой сплетаются судьбы людей! Мог ли думать вчерашний десятиклассник, что его главным наставником в университете будет герой любимого романа!

Инге-Вечтомов был среди первых студентов М. Е. Лобашева по специальности — генетика микроорганизмов. Развитием навыков экспериментатора и исследователя он в большой степени обязан научному руководителю своих курсовых работ и дипломного проекта, доктору биологических наук Илье Артемьевичу Захарову, основателю «дрожжевой» генетики в Ленинграде и первому заведующему лабораторией генетики микроорганизмов. После окончания университета и аспирантуры Сергей получил то, о чем, наверное, только может мечтать молодой ученый: профессор Лобашев доверил ему руководство лабораторией физиологической генетики в Петергофе.

Вчерашний студент мог взяться за эту сложную и ответственную работу только потому, что рядом были надежные друзья и единомышленники — Тыну Сойдла, приехавший из Тартуского университета, Сергей Кожин, Борис Симаров. Сейчас, спустя добрый десяток лет, отвечая на поздравления в связи с присуждением премии Ленинского комсомола, Сергей Юрьевич говорит: «Мы вчетвером все это начинали, так что награда, по существу, адресована всем. Просто мне больше повезло: я один попал в луч прожектора». Но вот что говорят его друзья. Борис Симаров: «Я в жизни не видел человека, который мог бы так много работать. Сергей, пока бодрствует, непрестанно думает о профессиональных проблемах. Именно поэтому он знает дела своих аспирантов и студентов лучше, чем они сами». Тыну Сойдла: «Сергей — великий реалист. Он обладает исключительно важным для ученого качеством — безошибочно оценивать результативность предлагаемого исследования». Сергей Кожин: «Колоссальные организаторские способности и чутье на таланты. Синтетическая память и способность легко и виртуозно общаться с разными людьми». Одержимость в работе — это качество Сергей Юрьевич унаследовал от отца. «Бескомпромиссная, цельная, честная преданность своей работе, страстная одержимость ею, без рисовки делали Юрия Инге таким естественным, — вспоминает Елена Андреевна Вечтомова. — Он очень много работал. По сути дела, вся его жизнь была работа».

В 1965 году Сергей Юрьевич защитил кандидатскую диссертацию, а после смерти М. Е. Лобашева возглавил кафедру генетики и селекции. Огромная ответственность, бесчисленные обязанности. Сейчас на кафедре около ста сотрудников, в их числе человек двадцать кандидатов наук. Плюс аспиранты, студенты. От руководите-

ля лаборатории до заведующего кафедрой — шаг немалый. Но период привыкания позади. Сейчас кафедра действует четко и плодотворно. Вот уж воистину высокая должность научает высокий ум!

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.