Мирей Матье, Шарль Азнавур, Жак Брель, Катарина Валенте, Эрта Кит, Айк и Тина Тернер... Велик, нескончаемо велик «звездный» мир современных шансонье буржуазного Запада. «Звезды» в нем разной величины и сияния (последнее обстоятельство в основном зависит от рекламы. В этом мире не очень легко засиять и очень легко погаснуть, ибо за внешним блеском и иллюзорной красивостью этого мира скрываются настоящие «музыкальные» джунгли со всеми присущими им законами. Поэтому только очень большой и щедрый талант может пробить в них дорогу и заслужить признание прессы, критики, а потом и публики. Тем более, если талант из простой, бедной семьи. Тем более, если у таланта нет возможности шлифовать и «гранить» себя у опытных педагогов вокала.

Все сказанное выше относится полностью к судьбе испанского певца Рафаэля. Сын бедных родителей из небольшого андалузского города, он получил в качестве музыкального образования лишь десять лет пения в церковном хоре. Природный дар плюс усиленная работа над собой, плюс настойчивость и последовательность в выступлениях на национальных конкурсах песни сделали его известным в Испании еще совсем в юные годы. Первые свои призы он получил на фестивале в Венидеро, когда ему исполнилось шестнадцать лет. Европа, а затем Америка узнали его всего несколько лет назад после успешного выступления во Франции.

Чем же объяснить внезапный и стремительный успех певца, которому в дни его гастролей в Советском Союзе, а именно 6 мая. исполнилось 16 лет: Только ли участием в семи испанских музыкальных фильмах довольно банального содержания, в которых, по словам самого Рафаэля, он снимался лишь «для упрочения своей популярности»! Только ли обаянием молодости и внешностью! Только ли тем, что для слушателя любого континента уже в самом слове «испанский» скрывается непреодолимая притягательность!

Думается, что корни популярности Рафаэля следует искать несколько глубже.

Вспомним эпоху итальянского неореализма в кинематографе. Именно рожденные ею бессмертные произведения, в том числе «Рим – открытый город», «Рим в 11 часов» и другие, вызвали к современному искусству и культуре Италии самый пристальный и широкий интерес. Возрос тогда же этот интерес и к итальянской эстрадной музыке, в основу которой непременным элементом ложилась ткань того, что так расплывчато именуется «неаполитанская песня». Зазвучали на весь мир и голоса Робертино Лоретти, Умберто Маркатто, Вилли Альберти.

Пятидесятые годы были отмечены в песне «французской волной» Эдит Пиаф, Жюльетт Греко, Колетт Ренар, Жорж Брассенс.

Шестидесятые годы характеризовались активным вторжением в духовную жизнь Западной Европы американской массовой культуры. Среди «товаров» этой культуры была и так называемая «поп» или «бит»-музыка. Общее настроение широких масс в странах капиталистического мира, настроение подавленности, растерянности, безысходности, вызванное могучими социальными и политическими катаклизмами, содействовало в какой-то мере распространению легкой музыки англосаксонского происхождения. Рок-н-ролл, твист, шейк, джерк – резкие, синкопированные ритмы... Хриплые голоса Элвиса

Пресли, Джонни Холидея, бнттлов, и т. д. и т. п. прочно господствовали на музыкальном западном «базаре» к началу семидесятых годов.

И среди этого «вавилона», действующего как сильнейший раздражитель нервной системы человека, слушатель вдруг встретился с гармоничной, ясной мелодией. Именно с гармоничной, именно с мелодией, подчеркиваем мы. Вот почему встреча с Рафаэлем для западной публики была встречей с хорошим, но основательно забытым знакомым, который вызвал в сердце добрые воспоминания, заставил на минуту остановиться и вслушаться в движение собственной души, а не только тела.

Теплоте встречи значительно помог первоначальный репертуар молодого певца. В нем было немало песен подлинно народного происхождения, песен, положенных на слова великих революционеров, поэтов и гуманистов – Гарсиа Лорки и Антонио Мача-до. И был голос – звучный, свежий, действительно испанский голос. Испанский потому, что только природный испанец может передать голосом ту гамму – дрожь, ту гамму – «фальсете», которую невозможно описать и объяснить словами. Ту гортанную, чуть носовую мелодию, в которой слышны и крики «оле!» на корриде, и щелканье кастаньет, и шелест оборчатых юбок танцовщиц «фламенко», и многое, многое из того, что есть только в Испании!

Все это было у Рафаэля. Не случайно здесь употреблено слово «было». Ибо жизнь и борьба за место на «звездном» небосклоне капиталистического мира искусств по-разному влияет на артиста. Одних, как это случилось с американцами Питом Си-гером, Дином Ридом, Барбарой Дейн, итальянцами Серджо Энриго и Федерико Тринкале, испанцем Пако Ибаньесом и многими другими, эта борьба приводит в лагерь активных борцов за прогресс и справедливость. Они сохранили народность, они приобрели революционность содержания. И они лишились многих материальных благ.

Другие в погоне за благосклонностью боссов от грамзаписи и «шоу» идут на сделку с собственным вкусом. Тем более что так заманчиво поэксплуатировать национальную экзотику!

...Вирус «экзотизма» поразил впоследствии и Рафаэля. Певец показал в Советском Союзе большую программу, в основном построенную на песнях современного испанского композитора Мануэля Лехандро (кстати, большого друга Рафаэля). Рафаэль искренне и честно «работал», заслужив аплодисменты нашей аудитории. И все же... Все же трудно отделаться от ощущения, что его концерт в определенной степени сделан по меркам тех требовании, которые может предъявить к испанскому певцу завсегдатаи европейских или американских кабаре. («После вас еду в Мексику, а там – в Лас-Вегас, – говорил на прощание Рафаэль. – В нашей семье еще несколько братьев и сестер: всех надо вывести в люди...»)

А ведь в беседах Рафаэль сам говорил о том, что единственное мерило подлинности искусства – народность, фольклор.

Нет смысла перечислять или «рецензировать» песни, исполненные Рафаэлем в Москве и Ленинграде. Песни испанского происхождения как уже говорилось, лучшие в репертуаре известны нашим любителям музыки по грамзаписям и фильму «Пусть говорят» (кстати, музыку к ленте также написал композитор Мануэль Лехандро. Попурри же из английских, французских, американских, мексиканских, аргентинских песен, куплетов, мелодии не лучшее в творчестве Рафаэля. Уж очень много «аргентинизма» или «мексиканизма» обрушивается при этом на слушателя! И даже сильный и яркий голос, темперамент певца, его пластика, полная «отдача» не спасают его.

Выступления Рафаэля стали заметным явлением в очень насыщенной музыкально-гастрольной жизни нашей страны. Думается, что это можно отнести в какой-то мере и к тому, что для нашего слушателя этот певец явился в первую очередь представителем искусства Испании, которая для многих наших поколений стала символом свободолюбия, героизма, романтики.

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.