Рай без памяти

  • В закладки
  • Вставить в блог

— Мы кто? — засмеялся дежурный. — Мы запасник. А для кого запасать? Для себя.

Я заметил, что Шнелль поодаль прислушивается к нашему разговору, и скомандовал:

— По местам!

Шнелль уже пропустил Губача в кабину и ждал меня.

— Возвращаемся рядышком, Ано. Выполняю приказ, — сказал он с наигранной почтительностью. — Так что проходи и садись посередке как старший.

Не мог же я показать этой твари, что и в самом деле боюсь. Но сесть между ними — это конец. Я подумал и ответил:

— Ладно. Проходи ты. Я сяду с краю.

— Твое дело, — пожал он плечами с подчеркнутым равнодушием.

Мы выехали на стрежень проспекта и вновь поплыли по нему — по все той же тихой и темной реке: крутые высокие берега, безлюдье, тишь. Машина вернется в последние предрассветные минуты, значит, Шнелль с напарником постараются напасть ночью. Бессмысленно гадать, на каком километре, в лесу или в городе. Фактически, никто не помешает им застрелить меня на этой же улице и, раздев, выбросить голого на мостовую. Мало ли как можно объяснить происшедшее: Шнелль придумает.

Я вынул приготовленный пистолет из кармана и несильно ткнул ему в бон.

— Спокойно, Шнелль. Пошевелишься — стреляю.

— С ума сошел!

— Молчи. Я уже давно обо всем догадался. Предупреди напарника, чтоб сидел смирно. Тебе спокойнее.

Предупреждение было излишне. Губач все слышал и молчал. Он даже не пошевелился, разумно решив, что выгоднее.

— Я подам рапорт, — сказал, Шнелль.

Не отвечая, я только чуть сильнее вдавил ему в бок стальное дуло. Он тотчас же замолчал. Таи мы пересекли Город.

Я знал, что ехать осталось минуты. Где-то впереди нас ждал завал, а у завала Зернов с Мартином. Машина немедленно остановится, автоматически распахнутся дверцы кабины. Губач спрыгнет в темноту, напорется на свет фонаря и автоматную очередь Мартина. Одновременно я нажимаю курок пистолета — так было бы скорее и безопаснее. Но я уже знал, что не выстрелю первым. Еще при обсуждении нашего плана я куксился, уверял, что едва ли сумею застрелить не сопротивляющегося человека. «Даже заведомого мерзавца?» — спросили меня. Я промолчал. «Тогда выскакивай из кабины и ложись под колеса — я срежу обоих». Я вспомнил Сен-Днэье, и мне стало стыдно. Чем Шнелль лучше Ланге?

Черная тень поваленного поперек дороги дерева двинулась навстречу сквозь сумрак.

— Что это? — спросил Шнелль, не двигаясь. Ответом были внезапная остановка машины и тихое пощелкивание открывающихся дверей. Губач, как я и предполагал, сразу выскочил в темноту. Сверкнул фонарь, грохнул автомат, и молчаливый напарник Шнелля беззвучно плюхнулся наземь. Продолжалось это секунду, не больше, но я не выстрелил. Я тоже выпрыгнул и прижался к огромным колесам машины. Шнелль тут же из кабины открыл огонь, но никто Не ответил. Он подождал и осторожно выбрался из машины. Снова сверннул фонарь — самодельный электрический фонарь Мартина. Но очередь не поспела: Шнелль выстрелил и, перемахнув кусты, скрылся в чаще. Я выстрелил вслед ему в темноте. Он ответил — я даже услышал, как пули скрежетнули по двери кабины. Снова вспыхнул фонарь Мартина, прощупывая ближайшую полоску кустов. Но Шнелля он не нащупал, а сам Шнелль не стрелял, полагая, что уйдет в темноте.

Омерзительный стыд охватил меня: «Хлюпик, трус!»

  • В закладки
  • Вставить в блог
Представьтесь Facebook Google Twitter или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.

В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.



Виджет Архива Смены