Я солнце собираю на дорогах.

Потом его увозят на флагах корабли,

Сгрузив туман у твоего порога...

Я скорее угадывал, чем разбирал, слова этой странной, никогда прежде не слышанной песни и думал, что, наверное, капитан прав. Наверное, каждому из нас действительно нужно, чтобы где-то у черта на куличках, в избушке, прилепившейся к скале, жил рыжебородый чудак с побитыми, в ссадинах руками и чтобы скалы оборачивались иногда лицом женщины.

— Зачем он на Севере? — спросил я.

— Кто? Аркашка?.. А фиг его знает! Живет...

Назови мое имя

— Мишка-а, жми! Дави!.. Сазонов, сукин сын, навалились!.. Топай, Юрка! Давай-давай!..

Надо было слышать, как надсаживались болельщики! Надо было видеть, как солнечными брызгами взрывалась вода в небольшой речушке на трассе кросса! Надо было самому потолкаться на песчаном косогоре, куда высыпал весь город, чтобы представить атмосферу этого спортивного воскресенья.

Человек сто — красные, синие, белые майки — растянулись по огромному кругу. Болото, перелесок, косогор, снова болотце. То один выходил вперед, отрываясь на десять — пятнадцать метров от группы лидеров, то другой. Каждое перемещение вызывало насмешки, радость, возмущение, досадливый свист. И только при появлении одного из пятерки лидеров — высокого, сухощавого парня в красной майке, бежавшего под номером 35, — болельщики замолкали.

Рядом со мной переговаривались:

— Ничего бежит, спортсменистый...

— Выдыхается.

— Да нет, еще потянет... Слушайте, а кто это? Чего-то я его раньше не видел.

— Новенький, наверное... И снова:

— Мишка-а! Жми-дави! Сазонов!..

После шестого круга впереди остались четверо, после седьмого — трое, вот и еще один начал сдавать. Тут уж кто-то из болельщиков не выдержал — сбегал к судейскому столу, а вернувшись, сообщил:

— Тридцать пятый — с рудника, какой-то Смирнов, совсем недавно приехал, инженер, после института...

И снова сотни глаз приковались к этим двоим. Когда четырнадцатый номер — Сазонов, насколько я понял, — выходил вперед, нарастал шум. Когда отрывался на несколько метров Смирнов, шум утихал.

Предпоследний круг... С четырнадцатого — маленького, плотного, в голубой майке — лил пот. Чувствовалось, что он бежит из последних сил, и крики болельщиков — ему явная подмога. Смирнова же настороженное молчание толпы угнетало. Пробегая мимо судейского стола, он упорно смотрел под ноги, и только желваки ходили на острых скулах.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.