Он появился во дворе дома в самый разгар сбора хлопка и заявил, что хотел бы заняться делом. В это время Гарри позарез нужны были сборщики хлопка. Он был рад каждому, кто приходил и предлагал свои услуги. И, конечно, у Гарри было место для Хэнди. Работа в поле, шестьдесят за сотню, можно приступить хоть сегодня.
Хэнди отрицательно покачал головой, как бы говоря, что он пришел не за этим.
— Нет, хозяин. Это дело не по мне, — ответил Хэнди.
— Другой работы у меня сейчас нет, — сказал ему Гарри. — Хлопок осыпается, и Дорог каждый день. Это моя единственная забота.
— Всегда требуется сделать что-нибудь новое или переделать что-нибудь старое.
— Не понимаю, что ты хочешь.
— Я делаю вещи, — сказал Хэнди. — Беру то, что уже на выброс, и делаю то, что может пригодиться. А иной раз люблю просто сделать красивую вещь.
Он поднял с земли какую-то палку и стал строгать ее. Так вот он стоял и постругивал, а Гарри все больше и больше склонялся к мысли, что Хэнди — просто бродяга и бездельник. Гарри спросил его, работал ли тот на речных пароходах. Нет, не работал. На хлопковых фабриках? Нет, не приходилось. На железной дороге? Тоже нет. Теперь уже Гарри не сомневался, что перед ним обыкновенный бродяга. Хэнди еще немного поскоблил палку лезвием ножа и протянул ее Гарри. Это была безукоризненно отполированная ложка. Без шкурки и пемзы. Гарри никогда не видел ничего подобного. И это за те короткие минуты, пока Хэнди отвечал на его вопросы! Гарри придирчиво осмотрел ложку со всех сторон, ощупал ее и улыбнулся. Человек, который смог сделать такую штуку, был достоин ножа получше, чем тот, что был в руках у Хэнди.
Гарри достал из кармана нож и вручил его Хэнди.
Никто больше не предлагал Хэнди собирать хлопок. Хэнди обошел весь двор и заглянул во все его уголки. Потом он направился за дом и осмотрел амбар, дровяной сарай, коптильню и курятник. Он исследовал все куриные насесты и принялся за работу. Из кусков дерева, найденных в амбаре, он выстругал подкладные яйца, и наседкам они понравились даже больше, чем настоящие.
Целыми днями Хэнди что-нибудь мастерил. Он никогда не спрашивал у Гарри, нужно ли то, что он делает, и никогда не просил себе работу. Он просто делал то, что ему было по душе. Стулья, которые смастерил Хэнди, были самыми удобными в доме. Плуги, сделанные руками Хэнди, были самыми крепкими на ферме, а флюгерами, которые Хэнди установил на крышах, любовалась вся округа.
— Вся беда в том, что Папаша Прайс был непохож на нас с тобой, — сказал Гарри. — А мы с тобой похожи, потому что я вкладываю свой труд в землю, чтобы вырастить хороший урожай, а ты делаешь вещи своими руками. Папаша Прайс был другой человек. Он только хаял все то, что другие выращивали или мастерили.
Хэнди сидел печальный и подавленный. Он знал, что ему трудно будет найти другое такое место, где ему разрешат остаться и делать вещи. Конечно, время от времени он сможет останавливаться по дороге, чтобы построить кому-нибудь курятник или свинарник. Но как только работа будет окончена, его накормят, дадут ему пару старых брюк и скова выдворят на дорогу. И сколько же он перетерпит, пока снова не найдет ного-ни-будь, кто бы позволил ему остаться и просто мастерить! Ему, конечно, могут предложить работу на речном пароходе. «Я хочу делать вещи из дерева. Я хочу делать вещи своими руками», — сверлила мозг неотвязная мысль. От него хотят отвернуться. Захлопнуть перед ним дверь. Он уже не мог спокойно сидеть на месте. У него задрожали руки.
— Что с тобой? — спросил его Гарри. — Что ты дрожишь? Хватит горевать о Папаше Прайсе. Что было, то прошло.
— Я не об этом.
— А о чем же? Как я найду себе такое место, где смогу делать вещи?
— Ты же знаешь, мне чертовски неприятно, что тебе надо уходить, — сказал Гарри. — Что там ни говори, а это несправедливо.
Он и в самом деле так переживал неминуемое расставание, что даже старался не смотреть на Хэнди.
— Ты только подумай, сколько у меня будет неприятностей с шерифом, если я ему не сумею объяснить, нак все произошло, — сказал Гарри.
Пошел второй день после смерти Папаши Прайса, и надо было поставить шерифа в известность о случившемся еще до похорон.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.