Когда работаешь в таком огромном порту, как Ленинградский, где перекрещиваются курсы судов из самых разных стран мира, становишься свидетелем интереснейших событий, встреч, маленьких человеческих открытий.

Три невыдуманные истории, случившиеся в Ленинградском порту, я и хочу рассказать.

Что лучше?

В портовой улочке, пропитанной запахами моря, идет пресс-конференция на русско-английском языке. — Ну как, Тима, Россия? Шотландец Томми охотно откликается на «Тиму» и отвечает по-русски:

— Отлишно!

— Ол раит! — соглашаются собеседники. — В Кремле побывал, Третьяковке...

— Тре-ти-я-коф-ка? — лопочет Томми. — Теа-тэр?

— Ноу! — шумит конференция. — Музэум. Сорок тысяч редких картин!

Томми понимающе кивает и к прежнему «отлишно» добавляет «ошен».

— А Ленинград ошен? Зимний ошен? Йес?

— Йес.

— А Петродворец? Фонтаны, Самсон!..

— О-о!

В гавани гудят пароходы, и Томми поглядывает на их мачты.

— Погоди, — удерживает его портовик в спецовке. — Скажи, что тебе понравилось в России больше всего?

— Сама лютча? — уточняет шотландец и некоторое время думает. Затем озирается по сторонам. Его взгляд бежит по дощатому забору, до сих пор не снесенному по какому-то недоразумению, и останавливается на доске объявлений, что висит на нем. Доска облезшая, заляпанная клейстером и вдобавок косо прибитая. Ветер треплет на ней выцветшие, омытые дождями бумажки.

— Фот! — Томми показывает на доску, а у собеседников вытягиваются физиономии.

— Ну!.. — недовольно гудит пресс-конференция. — Снесем скоро...

— Сама лютча! — упрямо твердит Томми и подходит к доске. И по тому, как бережно он трогает налепленные на ней бумажки, как смотрит на них, видно, что они для него дороже первоклассных музеев с тысячами редких картин и золоченых дворцов, в которых жили цари.

Выцветшие бумажки приглашают на работу...

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.