Они приближаются. Валя озирается, переводит взгляд с Сергея на них. Ждет привычного для нее. Тамара знает, чего она ждет: она ждет отступничества, этакого обаятельного предательства, ласковой мужской солидарности трезвого с подвыпившим. Он аккуратно проделает этот ритуал, скажет: гуляй, ребята, мимо! Или: братцы, пожалейте, я трезвый! Тамара знает, что Вале это будет горько, но привычно, и она, хорохорясь, покажет свое «наше вам с кисточкой», и пойдут они дальше.
Они прошли свой путь, те двое. Сергей разворачивается и резко бьет по лицу первого из них. Со злостью и с ненавистью к этой скотине. Валя убегает. Если она останется, с ней сделается то же, что с Тамарой. Тамара вскакивает и, не помня себя, истерически хлопает. Крупные слезы текут по ее лицу, она их не вытирает и хлопает, хлопает. Рядом со мной и сзади нас хлопают другие девушки, очень похожие на Тамару. Им так мало надо: только чтоб было, хорошо, красиво, чисто, им так часто не хватает этого простого рыцарства парней, а тут...
«Иркутская история» для Тамары – сегодня самый лучший спектакль. Он вызвал в ней душевную сумятицу, она примерила эту «историю» на себя, определила, «как надо» и «как не надо», поняла, что была, права.
Я выхожу на платформу «Коломенское», сажусь в пустой вагон ночной электрички. Прошло два с половиной года. Смешная была девочка. («Все картины мне очень понравились...») Тогда искусство рябило перед ее глазами, как солнечные зайчики, и эту рябь она принимала за его сущность. Теперь она проверяет искусством свою жизнь, задает ему вопросы, хочет понять через него: как надо жить?
...Она стала задумываться. И тянется теперь к искусству, которое уводит к раздумьям, трогает душу. Она и Чайковского уже любит, а о композиторе, которого не чувствует, говорит без раздражения.
Может быть, она никогда не почувствует («не поймет», как она говорит) «пестрые» (не гладкие) картины и сонаты Прокофьева останутся ей чужды. Что из того?
Искусство для нее теперь огромная страна: в ней много неведомого, и до конца ее не познать, но жизнь без этой страны уже немыслима – это не жизнь!
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.
Переполох в Йоганнесбурге
Строка, оборванная пуля