На уровне сердца

– Не знаю... Приглашаем в кино – отказывается. Попросили помочь стенгазету выпустить – некогда, говорит. Ребята к нему сначала по-дружески, а потом... Однажды собирали деньги на подарок – свадьба тут у нас была. Ну, Воронов деньги дал, но вроде нехотя. А такое, сам знаешь, у нас не любят: ведь своему товарищу хотели приятное сделать...

Перед окончанием смены Чернов сидел в слесарке участка, разговаривал с комсомольцами. За дверью послышались тяжелые шаги. Рванулась дверь, и механик с порога тяжело выдохнул:

– Хлопцев засыпало. Скорей!..

Бочинский бежал первым, механик чуть сзади. Николай, на ходу поворачиваясь к нему, кидал: «Кого? Как получилось?» Юрий не видел лиц механика и Николая – только прыгающие огоньки шахтерок в плотном тумаке подземелья. И туман с тяжелым дыханием передавал: «Бориса засыпало... И Ивана Матвеевича...».

– Ребята там?

– Откапывают... Славка Воронов, – механик поравнялся с Николаем. – Слышь, Славка на скрепере...

– Воронов? Да он же не скреперист!..

– Скреперист растерялся... Так он его ссадил. И сам...

Штрек был перерезан посредине здоровенной глыбиной, отвалившейся от потолка. Там, в глубине штрека, за каменной стеной, двое. Живы ли они? Что, если глыба не только завалила штрек, но и накрыла их?

Вертелись лебедки. Рябили стальные канатные ленты. Глаза ломило от прожекторного света. Кожаное тело вентиляционной трубы гудело от напряжения. Зубья ковша грызли камни, разбрызгивая искры.

Юрий огляделся. Позади скрепера стояла вся смена. В кабине скрепера виднелось напряженное лицо Воронова.

...Сначала они увидели Ивана Матвеевича, через минуту – Бориса. Ребята смотрели на их растерянные лица и молчали. Первым опомнился Воронов, бросился к Борису:

– Что с головой? Разбил?

За Бориса ответил Иван Матвеевич:

– Закол ему на голову упал. Здоровенный камнина... Он там без памяти был.

– Что ж вы сразу не сказали? Стоят, глазами хлопают! – заорал Воронов. – Несите его к южной штольне. Там на воздухе отдышится немного, потом – вниз...

Воронов смешался с горняками. Он ничем не отличался от них.

Часом позже они сидели наверху, на старом штабеле крепежного леса. Солнце висело над сопкой.

– Почему сторонюсь коллектива? Да пойми, не сторонюсь я, – говорил негромко Воронов. – Просто стечение обстоятельств... Зовут ребята на экскурсию или в театр, а я не могу, мне к матери нужно – больная. Как-то не сумел я им сразу сказать, в чем дело. А

они вскоре и приглашать перестали. И с деньгами тоже. Мы приехали недавно, нужно кое-что купить и главное – в санаторий путевку для мамы... Ну, а ребята, наверно, черт те что подумали... А как было объяснить?