Чуенков повел глазами в мою сторону.
– Замерз, что ли?
– Немного. Я бы сказал, свежо! Он усмехнулся.
– Брился, выходит, зря! С шерстью было бы теплее.
– Ты не о шерсти, о горючем подумай! И, кстати, о том, что техника в руках дикарей – чрезвычайное происшествие!
Он спокойно посмотрел на меня.
– Не горячись, Юра. Завтра обстановка может сложиться еще хуже. Вернемся – завтра кому-то все равно придется лететь. Понял?
Я ушел. Мы продолжали лететь на Восток. Летели вопреки всем законам и, как мне тогда казалось, вопреки здравому смыслу.
Наконец, под крылом станция. Она встречает нас все теми же шестьюдесятью двумя градусами мороза. Рассказывать об этом бесполезно – это надо пережить!..
Быстро, на одном дыхании, разгружаем самолет. Передав зимовщикам из рук в руки последний ящик с консервированными фруктами, командир подходит ко мне.
– На пути сюда мы сожгли половину горючего. Обратно пустая машина должна пойти легче. Как думаешь, дотянем до Комсомольской?
Я смотрю в сторону. Что ему сказать?
– Может, долетим, может, нет. Если нет, то прошу на моей надгробной плите начертать эпитафию: «Его похоронил друг!».
Федор усмехается и, похлопав меня по плечу, отходит попрощаться с «восточниками».
Снова мы в воздухе. Лыжа не убирается – висит. Мороз в кабине прежний. Купол начинает куриться поземкой и темнеет по мере того, как солнце катится к горизонту. Над ним стелется густая дымка. Где-то там, впереди, в этой белесой дали, в пятистах километрах от нас, затерялась среди снегов станция Комсомольская – восемь бочек спасительного бензина, чтобы долететь до Мирного.
Горючее! Как быстро тает оно в баках! Островенко уже в четвертый или пятый раз спрашивает меня:
– Юра, когда же станция?
Я замерз, мне трудно даже разговаривать. Волнение механика мне хорошо понятно. Если мы, не долетев до Комсомольской, усядемся в снежный пух белого плато, то нашим родным вскоре придется прослушать известный марш Шопена.
По расчету, до станции еще десять минут.
Я вижу, как на приборной доске тревожно загорается четвертая красная лампочка: дорабатывается горючее в последнем, четвертом баке.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.