Метр за метром движется треллер. Шагает за ним главный инженер.

Уже несколько часов продолжается штурм.

И наконец...

— Ну, как, не замерзли? — спрашивает Зайдель, ввалившись в теплую комнату, где мы его ждем.— На Талнах сегодня поздно. Да и отдохнуть там не сможете.

— Как кран?

— Целый. Речушку перемахнули. Людей спать отправил.

Он опускается на скамейку и смеется.

— Теперь самому бы отоспаться... Понимаете, отоспаться... Через три часа у нас диспетчерская планерка...

Музыка тундры

Солнце продиралось сквозь редко-стволье тундровых елей. На наш взгляд, это было обыкновенное солнце. А вот шофер, всю зиму проживший на Талнахе, глядя на него, сказал:

— Красотища-то какая! Редко бывают у нас такие деньки.

Навстречу, утюжа зимник, катились тяжело груженные самосвалы. Мы думали, они везут руду, так же как на руднике «Северном» или на «Медвежьем ручье». Но оказалось, это не руда — пустая порода. А еще чаще — грунт, земля. Обыкновенная земля из ближнего карьера, где добывают ее, как руду.

Северным летом растает зимник. Возьмут Талнах в окружение болота и топи. Тогда не прорвать кольцо этой блокады. Ни тракторам, ни вездеходам. До лета надо сделать дорогу. 160 тысяч кубометров грунта необходимо уложить в тело дороги до первых теплых дней.

За поворотом мы натыкаемся на первую буровую. Потом они попадаются чаще. А еще через два километра перед нами открывается пром-ллощадха. Здание компрессорной. И опять буровые, собравшиеся в кружок вокруг будущего ствола шахты. Гудят моторы. Грохают уходящие под землю штанги. Мороз сегодня за сорок. А если за пятьдесят? Все равно здесь будут работать. До тех пор, пока не откажется трудиться металл.

Талнах принимает только смелых.

Мы видели их, этих мужественных Людей, повсюду. На всех участках стройки. Нас познакомили и с теми, кто пришел сюда одним из первых. Их одиннадцать: Володя Кисурин, Коля Меренков, Дима Щеглов, Виктор Мельников, Иван Маркин, Василий Старцев, Николай Демин, Иван Артемьев, Борис Иванов, Володя Шабанов, Борис Покусаев. Это был десант, высаженный в «ледовое пекло». Ребята чувствовали себя так, словно им поручили выполнить боевую задачу — закрепиться на плацдарме. А плацдармом было голое место, тундра. Негде жить? Топоры в руки, и брошенный старый вагон становится домом. Сейчас в этом доме горит печь. И когда ни зайдешь, есть горячий чай. Свежей сосной пахнет сколоченный ребятами стол. И живут они, как в одном окопе. И отношения у них, как в штурмовой группе: один за всех, все за одного. Нерушимый закон — взаимная выручка. Общий котел. Дневальный.

День за днем ведут они наступление на тундру, расширяя завоеванный плацдарм. Пригодилось все, чему успели научиться и до армии и в годы службы. Ребята — и столяры, и плотники, и трактористы, и шоферы. Первое время посылали их на разные участки. Встречались только за обеденным столом да по вечерам. А теперь и работают вместе. Трое — дизелисты. Остальные строят бетонный завод. Это сейчас одно из главных направлений. Без бетона ни жилье добротное не построишь, ни проходку ствола шахты не начнешь. Ребята понимают это и гордятся: «Мы здесь старожилы. Соответственно и дело нам особо важное поручено».

А рядом с вчерашними десантниками трудится бригада Сергея Алексеева, построившая первый дом. Тут тоже мастера на все руки. Каждый — и плотник, и бетонщик, и землекоп. Самому старшему еще нет двадцати пяти...

Тысяча трудных дел ежедневно свершается на Талнахе его строителями. Пусть видимость не двадцать, не десять, а пять метров, шофер Николай Хохлов все равно ведет по зимнику свою машину. Побелел от мороза металл, обжигает руки, но не оставляет буровую Анатолий Культи-ков, тот самый Культиков, что первым добрался до пласта руды, напичканной металлами, как таблица Менделеева...

Молод Талнах. Молоды его люди. Самому «командующему» стройкой едва минуло тридцать. Это Алексей Педанов. Ленинградец, инженер, романтик и искатель. Человек с маленьким чемоданом и со скрипкой. Вечерами из балка, который служит Алексею и кабинетом и спальней, льется музыка. Русская песня вдруг сменяется ажурной мелодией, сплетенной, словно затейливый узор узбекского орнамента. «Откуда ты знаешь эту музыку, Алексей?» — спрашивают люди. Он смеется и рассказывает о Горбе Верблюда. На карте это место называется Тая-Бугуз. Там строил он плотину оросительной системы, там впервые услышал песни пустынь.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.