И на руках мозоли, как карманы...

Много нас!

Греми, кирка!

Кроши слепую землю!

Сурово падай, гулко падай вниз!

В этих строчках

Романа Солнцева максимально воплотилась приверженность молодой поэзии к формуле: «Гремит кирка, врезается

в землю лопата — эх, и здорово мы работаем!» Все внимание уделяется исключительно тому, что земля очень твердая, а лопата давно не точилась, комбинезоны, сделаны из грубого брезента и в придачу ко всему нестерпимо печет солнце. Говорить нечего: когда оказываешься в подобном положении, то действительно в первую очередь думаешь о том, сколько часов осталось до обеденного перерыва.

При этом даже сложились правила «хорошего тона», по которым весь процесс работы надо описывать как можно более разорванными и бессвязными фразами, умышленно алогичными, призванными как можно сильнее поразить воображение читателей точным воссозданием всех шумовых эффектов.

Трудно говорить о каком-либо глубоком осмыслении роли труда в стихах, которые ограничиваются стенографической записью шумов, производимых механизмами, числа ударов, сделанных киркой, да сообщениями об усталости, которая охватила тебя к концу смены. Стихи эти не дают возможности для серьезных обобщений. Не дают? Сами авторы не всегда с этим согласны. Вспомните приведенную цитату из стихотворения Р. Солнцева и прочитайте теперь его концовку:

Здесь будет дом.

А здесь вот будет зелень.

А вообще здесь будет

Коммунизм.

Безусловно, мысль высказана верная, но каким по меньшей мере неловким и неоправданным выглядит это обобщение среди бесшабашно легкой атмосферы всего стихотворения!

Самого факта, что во время работы приходилось трудно, возникала необходимость терпеть какие-то лишения, авторам кажется вполне достаточно, чтобы говорить об исцелительной роли труда, представляя процесс воспитания трудом как что-то автоматическое и полностью безотказное. Мало этого — подобный метод воспитания находит немудреное воплощение в рецептах, которые авторы щедро и охотно выдают сверстникам, сбившимся с правильного пути;

А ты вот ходил ли по снегу пешком? А грел ли ты щеки руками? А омули ел ли ты. парень, с душком С байкальскими рыбаками?—

настойчиво расспрашивает воображаемого собеседника Иван Лысцов и, добившись отрицательного ответа, решает без промедлений:

Эх, парень, ты, парень, пойдем-ка

со мной:

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.