Верность, влюбленность, преданность

В общем, туго приходилось Коле. Конечно, малыша можно было бы отдать в ясли. Но в Кустанае малышей гораздо больше, чем могут вместить детские учреждения города. Понятное дело, Коля мог бы позвонить, или поговорить, или попросить, наконец, чтобы за его малыша замолвили словечко. Папа-то—как-никак обкомовский работник! Но Коля не звонил. И не просил. И за него не просили. Малыш терпеливо дожидался своей очереди...

Мы отнесли его в ясли вместе. Это было праздничное шествие. Праздничное не только потому что вот освобождается мама малыша от двух третей хлопот по дому и, следовательно, сможет пойти работать и, следовательно, легче станет с деньгами... Шествие было праздничным еще потому, что экзамен на личную скромность Коля выдержал блестяще.

Я прожил у Коли Кудрявцева четыре дня: гостиница была забита до отказа. Я узнал, что он жаден до знаний. Я узнал, что он жаден до людей, до работы, до веселья. Но я не видел в нем той фиолетовой жажды приобретательства, которая превращает человека в мещанина.

О нет, бородатый мой оппонент, Коля Кудрявцев не аскет. Мы пили с ним ароматный болгарский «Гроздей», и Коля говорил мне, что хорошо бы купить кое-что из мебели и одежды, что надо бы справить и то, и это, и третье... И съездить куда-нибудь. Это естественно. Но на это пока не хватает средств, зато в запасе сколько угодно молодости, а молодость может потерпеть. Главное, не смотреть на жизнь сквозь цветастую тряпку!

Ты ответь честно, мой оппонент: может ли вот так жить — не для себя, а для других — бюрократ? Ответь.

Вот тогда и продолжим наш спор.

* * *

Коля рассказывал мне:

— Приехали в один совхоз две семьи с Украины. Приехали и первым делом разбили сады. Кругом садов нет, а у них есть. Сейчас их дома узнаешь издали. По зелени. Я думаю, что человек, однажды посадивший дерево и дождавшийся его плодов, на всю жизнь станет садовником.

Наверное, это так. Но я думаю сейчас не о зеленых насаждениях. Я думаю о комсомольской работе. Она очень нелегка. В ней нет ничего разложенного по полочкам. Больше того, она буднична и неприметна, как все большие дела, и чтобы увидеть плоды этой работы, нужно быть очень зорким наблюдателем.

Но если уж увидел человек эти плоды, он на всю жизнь останется комсомольцем — честным, боевым, принципиальным.

Нет, комсомольская работа не ремесло. Она все-таки призвание, мой бородатый оппонент. Ты можешь не поверить мне. Ты не можешь не верить Коле Кудрявцеву.