Без вести пропавшее

— Еще совсем немного, и знамя будет у нас,— доложил Холльман Эрнсту Аусту на исходе третьего дня.

Но издателя, казалось, эти слова не обрадовали. Он сидел мрачный и задумчивый. Гейнц встревожился:

— Что-нибудь случилось?

— Пока еще нет,— вздохнул издатель.— Но может случиться.

Сегодня «дозорные», дежурившие у магазина, сообщили, что в магазин приходил какой-то американец, судя по всему, богатый турист, и подозрительно долго разглядывал знамя. Потом ушел, сказав, что обязательно зайдет завтра. Что, если он задумал приобрести этот редкостный сувенир?

— Пригласите ко мне всех сотрудников, Гейнц,— попросил Ауст.

Издатель знал, что все журналисты «Дат Блиннфюр» уже внесли свою долю в «фонд красного знамени», и понимал, что разговор будет нелегким. И, конечно же, не потому, что кто-то просто не захочет дать еще несколько марок. Их могло просто не быть. Когда все собрались, Ауст вынул из кармана пятимарковый билет, положил его на стол и начал:

— Друзья мои, дело обстоит так: знамя необходимо купить не позже завтрашнего утра. Не хватает совсем немного денег. Их нужно собрать немедленно.

Через полчаса Гейнц Холльман и Зигфрид Бер получили задание: как только папаша Билипп откроет свой магазинчик, положить ему на прилавок деньги — всю сумму сполна.

Позже «дозорные» рассказывали, что они специально задержались возле магазинчика после покупки знамени. Около полудня они увидели того самого американца. Он подъехал на большой черной машине. Ребята вошли вместе с ним и слышали, как Билипп, разводя руками, ответил ему:

— Весьма сожалею, но знамя уже продано. Его купили журналисты. Нет, нет, вряд ли вы сможете найти другое. Красное знамя уже лежало в кабинете Эрнста Ауста, а в редакцию продолжали приходить люди.

— От рыбаков...

— От рабочих...

— От профсоюзного комитета... Узнав, что знамя уже куплено, они искренне радовались и вместе с тем огорчались: «Неужели мы напрасно собирали?» А один докер предложил:

— Возьмите эти деньги и пошлите молодежную делегацию в Бонн. Пусть они лично передадут знамя работникам советского посольства.

Издателю «Дат Блинкфюр» эта мысль понравилась. О том, как она была осуществлена, газета рассказала через несколько дней своим читателям. Вот что писала «Дат Блинкфюр»:

«На днях делегация молодежи Гамбурга по поручению своих товарищей вручила советскому послу в Бонне пионерское знамя с просьбой вернуть его соответствующей пионерской организации в Советском Союзе. Этим актом наша молодежь снова показала русскому народу, советской молодежи, как велико ее стремление жить в мире и дружбе с Советским Союзом».

Вместе со знаменем молодые гамбуржцы передали письмо, адресованное советской молодежи.

«Пусть это знамя,— писали они,— будет символом прочной дружбы между советской и немецкой молодежью. Подписавшие это письмо никогда не допустят, чтобы их заставили взять в руки оружие и обратить его против советского народа. Они приложат все силы к тому, чтобы помешать возрождению германского милитаризма и одержать победу над врагами мира».

А через месяц после этого «Дат Блинкфюр» снова напомнила своим читателям о знамени. Она напечатала письмо, которое пришло в Гамбург из Москвы, от секретаря Центрального Комитета ВЛКСМ Л. Балясной.