Зойка с Узловой

– Мы видимся с тобой второй раз. Ты засыпаешь меня захлебывающимися, но малопонятными письмами. Я ничего не знаю о тебе. И не отпущу, пока ты не расскажешь мне правду о себе...

Зоя смотрела на меня. напряженным, угрюмым взглядом. Потом опустилась на пол возле кресла и уперлась подбородком в мои колени.

– Прошу вас, умоляю, подождите немного, только один месяц, пока я вернусь домой. Только месяц! Ну, пожалуйста, подождите! Через месяц у нас с Игорем все встанет на место, все будет хорошо. Верьте мне. И не волнуйтесь. Ладно? Как только кончится отпуск, я вам сразу все напишу. Все, все, Зойка поднялась, поправила растрепанные волосы.

– Вы даже сами не знаете, как помогли мне своими письмами... книгами...

Сколько я ни требовала, сколько ни уговаривала, она так и уехала, ничего мне не рассказав.

Прошло полтора месяца. Мы переехали с дачи в город. Опять я ждала писем с узловой, но Зойка почему-то молчала. Вместо ее письма пришла весточка от председателя месткома:

«...Считая, уважаемая, что ваш интерес к нашей молодой работнице должен иметь постоянную пищу, мы решили ее продвинуть по общественной линии, чтобы она могла пошире раскрыть свой характер. Зою избрали профоргом. Полагаю, она в общественную работу втянется...»

Это письмо, несмотря на его сухость, успокоило меня. И когда дочь спросила: «Почему так долго нет писем от Зои?», – я постаралась улыбнуться: «У молодости свои заботы, свои дела. Разве не так?»

Я радовалась, что дочь не забыла о Зойке. Мне хотелось, чтобы ей были открыты не только песнь птицы и. багрянец заката, но и боль человеческого сердца, чтобы сострадание было для нее тем наждачным камнем, на котором оттачиваются человеческие чувства.

Ах, зачем я была так спокойна, почему поверила в

Зойкино благополучие, хотя от нее все не было и не было обещанного письма? Ведь знала же я, что они с Игорем должны были принять какое-то решение. Но какое? Надо было самой написать ей и настаивать на ответе... А я удовлетворилась тем, что Зойку избрали профоргом.

Зойкина беда навалилась на меня, как ураган.

«...Игоря убили! Вы понимаете, Игоря убили! Единственного, кого я любила, кому верила! Мне теперь и света белого не надо... Вы виноваты в этом, вы! Лучше бы я вас не знала, тогда все было бы ясно. К черту благополучную жизнь! Не пишите мне больше. Будь все проклято! И этот первый концерт Чайковского, который сейчас передают по радио, и ваши книжки, и ваши слова. Не верю никому, не верю!»

Сжав голову руками, закрыв глаза, я пыталась по этим строчкам разобраться в происшедшем. И не могла. Но я знала одно: Зойка на грани отчаяния. Я писала ей письмо, сжав зубы и бледнея от своих слов. Я говорила с ней, как говорила бы с собственной дочерью, как может говорить в тяжелую минуту женщина с женщиной.

И я и дочь, которая, прочитав письмо Зои, долго молча, ходила по комнате, с волнением ждали ответа.

«...Вы здорово стукнули меня по мозгам, – писала Зоя. – Как вы могли угадать главное? Да, Игорь и я порвали с компанией. Помните, я писала об «ультиматуме». Так вот, Игорь на него наплевал. В тот день он сказал Валерке: «Я не повезу на машине то, что вы украли. Я не хочу быть участником вашей аферы. Я не буду вором никогда!» Валерка в ответ только свистнул: «Не выйдет, голуби, не выйдет. Придется вам «работать» вместе с нами. Ишь ты, захотели быть чистенькими? А пить и гулять с нами не брезговали?»

Мы тогда с Игорем целую ночь проходили по парку, все думали: «Что делать? Как быть?» И Игорь решил: «Я уеду отсюда. В Казахстан. Я шофер, работу найду в любом совхозе». «Я поеду с тобой, – сказала я. – Здесь без тебя не останусь».

Игорь обнял меня. «Подожди недели две-три, в крайнем случае, месяц. Я поеду один, устроюсь, напишу тебе, и ты приедешь. Хорошо?»

Так мы и решили. Игорь уехал, а я взяла туристскую путевку и поехала в Закавказье. Тогда и сказала вам, что через месяц все будет ясно, все будет хорошо.

Но когда вернулась, меня ждало письмо от Игоря. «Подожди приезжать. Через полгода дадут комнату. Работаю хорошо. Надо было давно нам уехать. Народ здесь отличный». Я осталась на узловой. Работала. Несколько раз на улице ко мне подходил Валерий, спрашивал: «Где Игорь?» «Не знаю», – отвечала я. И радовалась в душе: «Не найти вам его, не найти, а я скоро тоже уеду отсюда!» Но они все-таки нашли Игоря... Я хочу увидеть его могилу. А потом решу, что делать. Скорее всего меня зарежет поезд или убьет током. Высокое напряжение всегда рядом со мной... Не ругайте меня. Не сердитесь на меня...»