— Слушаю, экселенц.

— Когда вы должны с ним встретиться?

— Послезавтра, экселенц.

— Завтра девчонка должна быть у меня... – Желтый Дракон взглянул на небольшой настольный календарь со своими пометками, – ...после обеда. Вечером ее можно будет забрать.

Белый Бумажный Веер понимающе улыбнулся:

— Будет исполнено, экселенц. У вас прекрасный вкус. Эта...

— В ближайшее время вам предстоит серьезное дело, – снова обращаясь к Красному Жезлу, сказал Желтый Дракон, – подробно вы будете информированы через Соломенную Сандалию. Поэтому «товар», отобранный у Лима, нужно передать Белому Бумажному Вееру. Когда и где – решите сами. И чем скорее, тем лучше.

— Да, экселенц.

Желтый Дракон откинул голову на спинку кресла и прикрыл глаза. Аудиенция была окончена. Белый Бумажный Веер и Красный Жезл поднялись и застыли в угодливом поклоне, предназначавшемся скорее не главе «Анг Сун Тонг», а друг другу и потайному отверстию в стене. Затем они бесшумно вышли из комнаты.

2

На пересечении Нассим и Танглин роуд, рядом с белоснежным фамильным особняком братьев О, шло представление китайской уличной оперы – вайянг.

Вокруг деревянной, наспех сколоченной сцены толпились зрители. Уличные торговцы с тележками проворно шныряли в толпе, наперебой предлагая сахарный тростник, охлажденное кокосовое молоко, кока-колу и миринду.

В темноте наступившего вечера ярко освещенная сцена казалась огромной прямоугольной дырой на огромном черном холсте. В верхней части сцены одно за другим были натянуты несколько узких, с выцветшей зеленой бахромой красных полотнищ, исписанных черными и желтыми иероглифами. По бокам и в глубине висели большие панно из папье-маше с рисунками в красно-желто-зеленых тонах. Не очень искусная рука доморощенного художника набросала вперемешку фрагменты из жизни древних китайских императоров, изображения богов, драконов, иероглифы, витиеватые узоры.

На фоне этой аляповато-примитивной декорации несколько артистов разыгрывали сцену из какого-то средневекового китайского произведения. Лица артистов были так обильно покрыты белым, красным, желтым гримом, что его характерный резкий запах витал над толпой. Каждый цвет по многовековой традиции уличной оперы означал определенную черту характера.

Действие сопровождалось заунывной музыкой небольшого оркестра и гулкими ударами барабана, отделявшими один акт от другого.

Представление подходило к концу. На сцене появился высокий мужчина – вероятно, плавное действующее лицо постановки, – и остальные артисты уважительно склонили перед ним головы. Мужчина был одет в узорчатый пурпурный халат с огромными рукавами. На голове возвышалась золотистая корона, в руках он держал меч. Все лицо актера было в румянах – символ смелости, честности и верности. Широкие у краев и сужающиеся к переносице наклеенные брови также имели прямое отношение к символике: они подчеркивали положительный характер героя, многие его добродетели. Негустая, но длинная – до пояса – борода свидетельствовала не столько о его преклонных годах, сколько о мудрости.

Мужчина сделал несколько больших шагов по подмосткам, остановился, взмахнул мечом и, обращаясь к стоящим на сцене, громовым голосом начал:

– С тех пор, как герои Ляньшаньбо изъявили свою покорность Сунской династии, разбили на севере войска Ляо и пошли на юг, им пришлось выполнять нелегкий труд!.. Теперь я хочу вернуться домой одетым в парчу, мечтаю дать титул жене и передать его сыновьям. Но что ожидает меня дома? Мой повелитель, который все отнимет у меня. Урожай, деньги, жену.

Артист повернулся к зрителям и, глядя поверх их голов в темноту, продекламировал:

Над ровною водною гладью покой,

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• …
• 13
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.