— Наверное, сынок. Только в старости ожидание смерти утрачивает унизительный вкус страха и оСтаcтся лишь высокое огорчение от того, что жизнь истекает...
Вот и истекла его жизнь. А мне остался унизительный вкус страха и горечи.
Галя сказала с искренней болью:
— Ну, что ты все молчишь? Скажи хоть что-нибудь!..
— А что мне говорить? Человек должен говорить, когда молчать невмоготу...
Она сердито дернула плечом:
— Ты, конечно, поедешь туда?
— Конечно.
Потом вспомнила о своем долге сопереживать мне и, преодолев раздражение, вызванное крушением всех субботних планов, спросила:
— Чем я тебе могу быть полезна?
— Налей, пожалуйста, кофе...
Горячей воды в душе не было — обычная хамская привычка жэка выключать летом воду без всякого предупреждения. А может быть, зря я злоблюсь на них, может, и висело в подъезде объявление. Когда я возвращаюсь с работы, мне уже не до жэковских известий. И холодный душ не взбодрил, лениво и зябко поливал он меня, как когда-то, очень давно, поливал меня дождь у школьного подъезда, где отловил меня за шиворот новый историк Коростылев Николай Иваныч, которого, впрочем, ребята уже успели прозвать Кольянычем, устрашающего вида мужчина с ярко-синим глазным протезом и пустым рукавом пиджака, аккуратно загнутым у локтя и пришпиленным под мышкой желтой английской булавкой.
— Ну-ка, боец, поведай, чего ты тут делаешь? Что привело?
— Ничего, — ответил я искренне, потому что по сей день не понимаю, что привело меня после целого дня затравленного блуждания по городу к дверям опустевшей школы — может быть, потому, что больше деваться некуда было.
— Это я вижу, — засмеялся Кольяныч своим булькающим смехом. — Меня интересует, почему ты стоишь мокрый около школы, а не сидишь сухой в своем дому...
— Не могу. У меня деньги на пальто украли. Мать убьет...
— Ну уж, прям-таки убьет, — обескураженно заметил Кольяныч. — Отец заступится...
— У меня нет отца, у меня — отчим.
— А отчим не заступится?
— Если выпимши — заступится. А если трезвый — вряд ли...
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.