Максвелл зябко поежился, поднял воротник куртки, застегнул его у горла и быстро сбежал по ступенькам на тротуар. Вокруг не было ни души.
Максвелл вдруг почувствовал сильный голод и вспомнил, что не ел с самого утра. Он усмехнулся, подумав, что аппетит у него разыгрался именно тогда, когда рухнула последняя надежда. И ведь он не только голоден, но и остался без крова — возвращаться к Опу нельзя, там его ждут репортеры. А впрочем, теперь у него нет причины их избегать!
Позади него послышался шорох, и, оглянувшись, он увидел Духа.
— А это ты!— сказал Максвелл.
— Ты чего-нибудь добился?
— Ничего. Артефакт уже продан и оплачен. Колесник заберет его завтра утром. Боюсь, это конец. Я мог бы попробовать добраться сегодня до Арнольда, но что толку? То есть мой разговор с ним уже ничего не даст.
— Оп занял для нас столик. Ты, наверное, голоден?
— Как волк,— ответил Максвелл.
— Ну, так идем.
Они свернули в боковой проезд и принялись петлять по узким проулкам и проходным дворам.
Еще через несколько минут они спустились по железной лестнице, и Максвелл толкнул подвальную дверь. Они очутились в тускло освещенном зале, из глубины которого веяло запахами стряпни.
— Тут у них заведен семейный стиль,— сказал Дух.— Брякают на стол все разом, и каждый сам за собой ухаживает. Опу это очень нравится.
— Сюда!— оглушительно позвал Оп.— Хочу вас кое с кем познакомить.
В полутьме Максвелл различил лицо Кэрол, а рядом — еще чье-то. Бородатое и как будто хорошо знакомое.
— Наш сегодняшний гость,— объявил Оп.— Достославный Вильям Шекспир.
Перевод Ирины ГУРОВОЙ.
Продолжение следует.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.
Всесоюзный слет студентов