Николай Леонтьевич Козак — нефтяник из города Стрежевой — родом с Кубани. И себя, смеясь, называет «полукозак-полусибиряк». — А вот «козачата» — те уже здешние. «Чалдоны» — так их надо называть. Это он про сыновей — Леонида и Виктора, что выросли здесь, на берегах Оби.

Очень живописно он вспоминает, как начинал сибирское житье, ютясь в «балке» — временном жилище, представляющем нечто среднее между вагончиком и сарайчиком. Как зарекался, отработав три года, не возвращаться в эту глухомань: «Я что, для здешних комаров донор, что ли? Такое у меня было рассуждение. А главное — далеко ж это. Далеко».

С тех пор, что до родимой Кубани, что до Москвы — ближе ничуть не стало. Не убавилось здешних комаров. И не смягчились лютые морозы. И все-таки изменения есть.

— Ты вспомни, как яйца с Кубани возил. — подсказывает отцу Леонид. Тот, смеясь, машет рукой:

— О-о, то ж целая эпопея.

Она относится к тем временам, когда яйца в Стрежевом считались крайним дефицитом.

— Думаешь, бывало, среди зимы: за яишенку с салом сейчас бы оклад выложил. А их нет — консервы одни.

И вот в последние дни очередного отпуска, собираясь в Сибирь с благословенной родины, Николай Леонтьевич набирал целую корзину отборных, ядреных яиц. Каждое из них, подобно хрупким елочным украшениям, обертывалось бумагой и с превеликой осторожностью размещалось рядом с такими же, предназначавшимися к путешествию через полстраны. Время от времени Николай Леонтьевич опасливо обследовал корзину — не потекло ли. Прямо как хрусталь вез.

— А теперь того хрусталя здесь полно. Своя птицефабрика. Самим хватает, а еще и в областной центр везут от нас и цыплят, и яйца.

Но, конечно, в чем-то Стрежевой пока еще отстает от других городов.

Некоторое время тому назад, например, в редакцию местной газеты поступило письмо с упреком в адрес здешнего Совета: в городе трудно построить гараж для личной машины. Упрек справедливый. Узнав о нем, местный Совет народных депутатов, к его чести, быстро вынес этот вопрос на очередную сессию. Она признала: гаражи надо строить, и немедленно. Наметила пути, средства для выполнения решения.

«Это в Стрежевом-то? — может усомниться читатель, знакомый со здешними местами. — Да куда там ездить-то на «Жигулях»? Кругом же болота».

Уточним: верно, болота имеются. Но, во-первых, через них пролегли неплохие бетонные дороги и можно выезжать за грибами-ягодами, на рыбалку, охоту. Во-вторых, самое большое и ближайшее к городу болото осушено. Инициатор — местный Совет. Осушено, ухожено, на его месте разбито четыре тысячи садовых участков, где горожане, в частности знакомый нам Николай Леонтьевич, растят картофель, овощи, ягоды. Так что ездить есть куда, на чем и зачем. Только ставить пока негде.

Нет, вовсе не хочу сказать, что Стрежевой — город беспроблемный. Из-за возросшей рождаемости напряженно в начальных классах местных школ — обучать детишек приходится в две смены. Или с теми же гаражами — тоже ведь проблема. Но согласимся — сама по себе она свидетельствует о том, что быт в основном все-таки налажен. Ибо сперва человека волнует, где жить, чем питаться, как детей устроить, а куда личный транспорт определить — вопрос следующей очереди.

Жители соседнего, чуть ниже по Оби стоящего Нижневартовска на это только вздохнут:

— Нам бы ваши заботы.

Их город старше Стрежевого. Он гораздо крупнее, и размах в нем шире. Отсюда, конечно, свои сложности. Но какими сложностями объяснить, что город лишь на двадцать процентов обеспечен банями? Что до сих пор в нем нет гостиницы? Что даже ремонтников, срочно брошенных прошлой зимой из других нефтяных районов на помощь сибирским добытчикам, и тех удалось расселить далеко не сразу? Что до сих пор балки не исчезли из города? И когда еще исчезнут...

Еще ниже по Оби Сургут. Там свои сложности. Но в главном они сродни нижневартовским. В чем? В том, что если стройка на нефтепромыслах отстает от добычи на четыре года, строительство жилья, столовых, больниц, клубов, детских садов, развитие сферы услуг отстает еще значительнее... И не раз бывало, что с них, остальных, средства забирали и бросали на производственные объекты как более важные и срочные. После такой переброски, конечно, пускали очередной «горящий» объект: насосную станцию, трубопровод. А потом оказывалось, что его, этот объект, обслуживать некому. Как подсчитали специалисты Межведомственной комиссии Госплана СССР по комплексному развитию Западной Сибири, каждый рубль, сэкономленный на жилье, соцкультбыте, а фактически на людях, их удобстве, благополучии и здоровье, оборачивается недоосвоением четырех рублей в сфере производственной. И среди причин недавнего спада темпов нефтедобычи в Западной Сибири эта, с позволения сказать, «экономия» занимает не последнее место. Или как об этом же самом сказали рабочие на встрече с депутатом в Сургуте:

— Где резервы роста? Известно где — в жэке.

Сказать, что здесь нет перемен, было бы неправильно. Особенно ощутимы они после принятия неотложных мер по усилению строительства в районах Западно-Сибирского нефтегазоносного комплекса. Ими предусмотрено значительное увеличение капиталовложений. укрепление строительной базы. И, как это было при возведении нового Ташкента, прокладке БАМа, каждой союзной республике, Москве, Ленинграду выделены в Западной Сибири свои участки шефской помощи. К этому шефству все отнеслись с пониманием: выделили средства, фонды, сформировали для помощи сибирякам слаженные коллективы строителей. Посланцы Украины высадились в Ноябрьском, москвичи отстраивают Нижневартовск. И, заметим, с тем же высоким качеством, что и в новых микрорайонах столицы. Свой почерк, высокую культуру труда привнесли посланцы Прибалтики. И результаты помощи налицо. Вот цифры. Если в 1979 году в Тюменской области введено жилья для добытчиков нефти и газа 220 тысяч квадратных метров, то в 1980-м уже 418 тысяч метров; за год удвоение объемов. В 1981-м — 663 тысячи метров... Эти темпы роста в общем сохраняются.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.