Малинин шагнул вперед и вдруг, круто повернувшись к солдату, вырвал у него винтовку и, размахнувшись, сделал выпад штыком. Послышался сдавленный стон.

- Что делаешь? - бросился я к Малинину. - Он же отпустил нас!

Но Егор, презрительно покосившись на меня, подошел к упавшему солдату и хладнокровно воткнул штык ему в грудь. Мне пришла в голову страшная мысль: он так же спокойно может убить и меня! Я бросился за угол и побежал через пустырь.

- Стой! - услышал я голос Малинина. - Куда ты?

Но я не остановился. Перемахнул через какой - то забор, пробежал проходным двором, долго сидел, тяжело дыша, на чьем - то крыльце. Наконец пришел в себя. Впервые до меня дошло, что я свободен. Свободен! Я с жалостью вспоминал несчастного солдата и дал себе клятву, что никогда в жизни не свяжусь с людьми, подобными Малинину. Тогда я не знал, что не пройдет и трех лет, как мы встретимся...

О дальнейшей своей жизни расскажу в двух словах и перейду к главному, ради чего начал эти записки. Революцию я встретил в Крайске, на Алтае. Этот город в восемнадцатом и девятнадцатом годах несколько раз переходил из рук в руки. В здании бывшего купеческого собрания заседали то эсеры, то офицеры белогвардейских штабов, то рабочие и крестьянские депутаты. Город кишмя кишел спекулянтами, скупщиками краденого, анархистами и просто бандитами. Коренное население жило в страхе, терроризированное бесконечными облавами и бандитскими налетами.

После одной «смены власти», когда город захватили белоказаки генерала Соболевского, я по заданию партизанского штаба остался в Крайске проводить агитационную работу среди солдат белогвардейских частей. Не буду распространяться о том, как это я делал, скажу только, что в один далеко не прекрасный день меня схватили в казарме, когда я читал листовку, судили военно - полевым судом, приговорили к смертной казни через повешение. Казнь должна была состояться утром. На ночь меня посадили в подвал купеческого собрания.

Пишу об этом только потому, что должен рассказать о своем необыкновенном знакомстве с Лешкой Кольцовым, имя которого часто придется упоминать в дальнейшем.

Итак, я был приговорен к казни. Первые полчаса после того, как меня, избитого и раздетого до нижнего белья, бросили в подвал, я припоминал сытые физиономии членов полевого суда, монотонный голос председателя, тощего есаула с казачьими лампасами, и белые, присыпанные первым снегом улицы Крайска, по которым меня вели. А через час я так продрог, что даже мысли о предстоящей казни вылетели из головы. Похожий на привидение, в одном белье, босиком, я бегал по подвалу. Цементные стены и пол были покрыты мохнатым инеем. Изо рта у меня валил пар. И вот в этот момент от стены вдруг отделилась человеческая фигура. Передо мной вырос паренек лет шестнадцати в черной гимназической шинели. У него было пухлое, румяное лицо. Он варежкой стряхнул с себя пыль и как - то обыденно, словно мы встретились не случайно, спросил:

- Вы, очевидно, большевик?.. Будем знакомы. Меня зовут Лешка Кольцов. А проник я в это помещение через трубы.

- Какие трубы?!

- В этом особняке хотели сделать канализацию, - объяснил Лешка. - Трубы проложили, но началась революция, и господа купцы остались без теплой уборной... Хотите, я спасу вам жизнь? - Лешка Кольцов понизил голос, его озорные глаза заблестели. - Я проведу вас по трубам к центру города. Там мы вылезем из люка. Ваше счастье, что здесь у меня находится склад продуктов и что я сегодня сюда заглянул!

- Какой склад? Зачем? - Я ничего не понимал.

- Не знаю, что побуждает меня к откровенности... - задумчиво проговорил Лешка. - Дело я том, что я решил эмигрировать в Америку через Китай. Свободный, культурный мужчина не может жить в этой одичавшей стране! - Последнюю фразу он явно у кого - то слышал.

- Ладно! - ответил я. - Об Америке мы поговорим после, а теперь спасай. Это будет очень кстати, ибо только что меня приговорили к смертной казни.

- К смертной казни! - воскликнул Лешка. - Вы не врете?

По его глазам я понял, что мои акции сильно повысились.

- Тогда идемте быстрее! Здорово же мы их оставим в дураках! Терпеть не могу казаков.

Он подал мне свою шинель и шерстяные зарежки, которые я натянул на голые, опухшие ноги.

Ругая себя в душе за то, что сам не догадался обследовать стены подвала, я вслед за пареньком полез на четвереньках в трубу.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• …
• 11
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.