За роскошным забором

— Долгие годы мы воспитывали ребят по принципу того отца, что наказывал сыну: «Делай не то, что я делаю, а то, что я говорю». И воспитали фальшь. Для всех очевидно: существующая пионерская организация не удовлетворяет ни детей, ни взрослых. Нужна альтернатива. Я допускаю возможность отказа от форм и содержания, исчерпавших себя.

— От каких традиций вы отказываетесь уже сегодня?

— В первую очередь от нелепой заорганизованности штампов, бессмысленных лозунгов, от показушности, «потемкинских деревень». Ведь было это, что скрывать, когда перед приездом сановного лица до двух часов ночи муштровали ребят... Точнее, пытаемся отказаться, но не всегда получается. Полностью отменили хождение строем, «речевки», ежедневное построение на линейку.

Кстати, в «Артеке» часто вспоминают об одном горьком и поучительном случае. Несколько лет назад приезжала к нам делегация детей из ФРГ — борцы с неофашизмом. Когда они пели «Интернационал», наши пионеры молчали — слов, кроме первого куплета, никто не знал. Зато сколько отчетов весомых о прекрасном интернациональном, коммунистическом воспитании...

В ходе деловой игры, что проводилась в марте, впервые за годы существования лагеря вопрос был поставлен драматично и определенно: «А нужен ли нам такой «Артек»? Сказка на один месяц, порождающая детское двоедушие?»

И посыпались предложения: нужны и старый «Артек», и новый — лаборатория пионерского движения. И даже «Анти-Артек», где неформалы будут жить так, как хотят, как привыкли жить.

Отчаянно фантазировали дети: «Хотим не отряды, а клубы», «Я хочу жить с настоящим актером», «А я с врачом!», «Школа на дирижабле! Зачем? А чтобы с уроков никто не сбежал...»

Многие взрослые бескомпромиссно настаивали на исключительно комплексном подходе, когда трое — педагог, вожатый, врач — станут работать в одной упряжке.

Жизнь блеснула в этих идеях. И показалось, рушится забор безразличия, карьеризма, фальши, за которым так легко оказалось спрятаться не только от критики, но и самой жизни. Забор, за которым сами дети стали для кого-то средством к собственной сытой жизни.

Показалось...

Артековская смена почти четыре тысячи ребят. Сколько взрослых может понадобиться такому числу детворы? Оказывается, почти 3 тысячи. Не многовато ли? Интересно, сколько из них так или иначе соприкасаются с детьми? Менее 500. Остальные — это обслуживающие службы и густой многозвенный аппарат.

— Виталий Николаевич, давайте обратимся к строгой цифре. День пребывания пионера в лагере стоит 11 рублей 16 копеек. Из них на питание идет рубль девяносто... На одежду — 42 копейки, на учебно-воспитательные расходы (приобретение книг, учебников, культтоваров) — 12, на медицинские нужды — 6 копеек. Так истинно ли утверждение о том, что главная задача «Артека» — учебно-оздоровительная? Продолжим перечень расходов и выясним, что заработная плата сотрудников поглощает из бюджета ребенка 3 рубля 57 копеек. Арифметика незатейливая: один «каравай» печется для пионера, «два» — на поддержание взрослого. Так для кого же «Артек»?

— «Артек» — это в самом деле целое государство. У нас 5 управлений, 20 отделов и подразделений. Своя милиция, автохозяйство, морской флот, радиостанция, школа, медслужба, свое строительство, жилой фонд, инженерные коммуникаций, спортивные сооружения, банно-прачечный комбинат... Словом, самостоятельное натуральное хозяйство. Структура его, без сомнения, нуждается в оптимизации. Разрастание лагеря не оправдано. Вот сейчас проводим эксперимент: перевели лагерь «Лазурный» на хозрасчет. Быть может, здесь выход из тупика...

Взрослый «Артек» — пестрый калейдоскоп, как и положено государству, но коллективом единомышленников его назвать пока трудно. Руководитель астрономической лаборатории А. Д. Онищенко пишет не первую жалобу в газеты, пишет совсем не потому, что прирожденный склочник, по натуре он прирожденный астроном. Пишет потому, что болит душа за «Артек» уже много лет и, кажется, не будет просвета. Пишет потому, что убежден: где-то, вероятно, возможны ошибки и слабости человеческие, только не в «Артеке». Человек с «двойным дном», с червоточиной, приспособленец не может работать с детьми.

— Об этом горько говорить, но посмотрим правде в глаза: взрослый коллектив «Артека» нездоров. За последние годы в «Артеке» известны случаи пьянства и драк сотрудников. За тяжкие преступления осуждено несколько вожатых... Между тем, судя по числу увольнений, вы довольно терпимы, вы размышляете...

— Уволить человека несложно. Но тут, как в любом замкнутом пространстве, сформировались непростые, своего рода коммунальные отношения. Прекрасная почва для правонарушений, как, впрочем, и для слухов, подкрепленная своеобразной психологией южного побережья. Часто действует эффект микроскопа, когда из мухи делают слона.

В каждом вопросе следует тщательно разобраться, отсеять шелуху. Я верю в этот коллектив. Здесь есть люди, с которыми работать — счастье. А отличное средство для осушения топкого болота сплетен — гласность. Коллектив должен знать, какую работу ведут его руководители, какую — каждое звено. Сейчас готовимся к выходу многотиражной газеты «Артековец»...

— Я понимаю, кадровый вопрос — один из насущнейших...

— Мы ищем яркие личности. Но могу

ли я пригласить кого-либо на работу, гарантируя нормальное житейское обустройство? Обратите внимание — у меня на столе целая кипа штрафов за проживание без прописки двух сотрудников — начальника лагеря и главного архитектора. Местные власти не прописывают.