ТРЕТИЙ ДЕНЬ плещут волны. Кругом море. Солнце еще чуть поднимается над горизонтом и рассеивает туман. Ветер играет верхушками волн и они искрятся под первыми лучами. Позади остался Владивосток с его толчеей, сутолокой и гамом портового города. Скоро будем в Японии. Палуба, в качке уходящая из - под ног, прежде всего, заставляет вспоминать о землетрясениях. Еще не забылось громадное бедствие, что разрушило Токио - столицу Японии, и много других городишке и деревень. Ведь Япония - страна вулканов: одних действующих их насчитывается более 50.

Далекий берег вырастает на горизонте.

Приближаемся. Чаще и чаще попадаются островки. Их будто набросали здесь, как рассказывается в одной из старинных японских легенд. Сотни больших и малых островов от нескольких тысяч кв. километров до крошечной скалы, торчащей над поверхностью моря, составляют Японию. Эти клочки земли только на 6% обрабатываются крестьянами, остальные 84% - горы, вулканы, неудобные земли. Много рек горных, быстрых. Их энергию японцы используют, заставляя вертеть турбины, электростанции.

Порт и берег

Все ближе и ближе берег. Море уже не пустынно и напоминает большую дорогу в базарный день. Пароходы всех национальностей, парусные суда, китайские неуклюжие джонки все чаще попадаются нам. Стальной спицей проскользнул вдали миноносец. Подводная лодка качается на волнах, будто большая рыба выставила брюхо. Берег вырос - видны скалы, утесы, поросшие лесом, вдали отсвечивают снеговые горы.

Порт. Бросили якорь. На палубу поднимаются портовые чиновники проверять документы и груз. Долго сличают подписи и печати. Кончили. Официально вежливо козыряя, покидают судно. Подтягиваемся ближе к берегу. Воды не видно от массы лодок - сампанов плоскодонных и фуиэ - больших лодок с каюткою - домиком; на корме стоят гребцы, ловко управляя одним веслом, широким, как лопата.

Торговцы

Среди лодочников торговцы спорят из - за очереди: кто первый должен взойти к нам. Лезут быстро со всех сторон: по канатам, концам, якорным цепям. Сверкая зубами и белками глаз, прыгают на палубу. Толпами наводняют ее. И сразу порядок и тишина. Уселись в ряды. Разложили товары. Кланяются, приседают, вежливо хлопая по коленкам. Предлагают товары, торопятся, и все с поклонами и приседаниями.

Тут же суетится татуировщик. Соблазняет своими альбомами и быстрой и ловкой работой.

Человеко-лошадь

Одна за другой отплывают лодки от катера с отъезжающими на берег. Вот и моя очередь. В паровом катере тесно, но весело - все смеются, шутят. Как-то будет на чужом берегу! Уговариваемся к четырем дня вернуться на судно. Пять минут быстрого хода. Стоп! Мягко врезываемся в берег. Робко расходимся во все стороны: наша компания осматривать город. Двух шагов не прошли - толпа наскочила: куда - то зовут, что-то предлагают. Кое - как объясняемся. Это извозчики. Джинерикши. Люди-лошади. Они сами впрягаются в легкую лакированную колясочку и мчат бегом седока. Мы отказываемся. Ехать на человеке стыдно. Всем как-то не по себе становится. Человек на человеке! Мы не больные - пешком пойдем! И, как нарочно, навстречу нам попадается несколько таких джинерикш с седоками. В одной коляске сидят две японки, в другой - худой и высокий европеец. Он, понукая, палкой слегка подталкивает свою человеко-лошадь.

Джинерикши - это проклятье европейцам. Идея ездить ва людях принадлежит «достопочтенному» Гамбо, американскому попу - миссионеру. 58 лет тому назад появились по его предложению и проповеди первые джижерикши, а теперь их в одном Токио - столице Японии - до 80.000. Бронзовые от загара, мускулистые, они то и дело попадаются нам навстречу. Жизнь их коротка: 5 - 6 лет работы - и чахотка и сердечные болезни спроваживают джинерикшу в могилу. На место одного идут десятки новых, которых толкает безработица и малоземелье.

Улицы и дома

Идем по городу. По уличкам кривым и узким, с тротуарами, проложенными посредине улиц. Чистота. По утрам выпускают из курятников целые стада кур, и те подбирают все съестные отбросы. А остальные - подметают, убирают. Чисто еще потому, что нет ни скота, ни лошадей. Их нечем кормить, так как лугов в Японии почти нет.

Дома - двухэтажные, похожие на навесы.

Фундамент и часть стен - деревянные, остальное - передвижные рамы, обтянутые плотной бумагой. В креплениях между балок вазы - пана дробь, в предохранение от свирепых тайфунов, которые сносят все, что не нагибается под их порывами. Крыши сделаны из черепицы. Такое сквозное устройство домов хорошо на случай эвакуации при землетрясении, во время частых пожаров. Утром сгорят дом, а на следующий день дом снова готов. Все ценное японцы хранят в особых сараях - «курах» с толстыми глинобитными стенами и крышей.

Мы наблюдаем, как за день раздвигаются стенки домов. Видна вся внутренность домиков. Толстые соломенные циновки, жаровни с углями. Столики для еды. Вот и все: ни стульев, ни кроватей, ничего. За домиками видны крошечные, но красивые сады. Японцы экономят место и умеют хорошо использовать его. Деревья - карлики, цветы, особенно хризантемы всех оттенков и величин.

Плата за квартиру

Бродим по уличкам, одна на другую похожим. Вот странная процессия. В каких - то хламидах, с громадными чашками в руках, идут бритоголовые «бонзы» монахи - утреннюю милостыню собирают.

Часто попадаются «кули», несущие зловонные кадки на поля для удобрения. Эго - квартирная плата бедняков. Малоземелье заставляет очень высоко ценить удобрение. Японскому крестьянину нужно прокормить семью из 8 - 10 человек урожаем с кусочка земли. Имеющие полдесятины считаются чуть ли не богачами.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.