Первым к самолету всегда подходил Анатолий Гринчук, бортмеханик; последним, засовывая в планшет метеосводку, подбегал Дмитрий Голод, штурман. Он всегда задерживался. Уже сидели в своих креслах командир корабля Анатолий Савенков и второй пилот Иван Никитин, а Голода все не было.

- Опять - метеорологическую обстановку уточняет, - серьезно сказал Иван Сакаев и, помолчав, пояснил: - Сегодня в клубе танцы...

Все рассмеялись, вспомнив тоненького метеоролога с поэтическим именем Резеда. Не было случая, чтобы во время ее дежурства штурман приходил вовремя.

- Обстановку уточнял, - недовольно пояснил Дмитрий, усаживаясь на свое место. - Порядок, пошли...

Против обыкновения на этот раз никто не сказал ни слова, не попытался выяснить, какая же все-таки, «метеорологическая обстановка» у штурмана. Было не до этого.

Неуклюже переваливаясь по земляному аэродрому, «ЛИ-2» покатился на старт.

Из кабины хорошо видна длинная песчаная коса, на которой сиротливо стоят несколько палаток аэродромных служб, и на самом конце ее, там, где торчит на берегу высокая полосатая мачта с фонарями, белеют шифером домики рыбокомбината. Коса узка - всего какая-нибудь сотня метров от берега до берега. С обеих сторон - вода, сопки, «Испятнанные по склонам снегом. За рыбокомбинатом, в заливе, вода мелко морщится, а еще дальше, в открытом море, ходят волны. Когда поднимается ветерок, серая вода вспыхивает белыми барашками. Если все море становится белым от пены, можно разворачиваться на аэродром: все равно косяка не найдешь.

Анатолий нажал пальцем черную кнопку на штурвале, включая рацию:

- Я рыба, я рыба. Прошу старт...

И тут же услышал искаженный наушниками голос диспетчера.

- Старт разрешаю. - Голос секунду помедлил. - Гляди там, Толя, не зарывайся...

Савенков невольно улыбнулся. Когда-то, несколько лег назад, мальчишкой-десятиклассником он поступал в аэроклуб. Узнав об этом, отец сдвинул на лоб очки и внимательно оглядел сына, будто впервые увидел его таким, совсем взрослым. Конечно, лучше было бы, если б его сын, как все ребята в этом шахтерском городке, поступил в горный институт. Но что делать! Родители предполагают, а дети располагают. Так всегда было.

- Ты только гляди, сынок, не зарывайся, - осторожно сказал он, виновато взглянув на мать. - Ведь там какая-нибудь мелочь все дело испортить может...

Федор Иванович работал главным бухгалтером и хорошо знал цену мелочам.

С тех пор прошло уже много времени. Анатолий окончил аэроклуб, потом училище, вот уже не один год летает на Камчатке и сам убедился, что в воздухе вообще нет мелочей. «Не зарывайся!» Пожалуй, сейчас уже и не стоит его предупреждать.

Вообще-то говоря, нынче вылетать не следовало бы. Погода последние дни стояла плохая. С утра над аэродромом висели грязные облака, перерезая почти по середине скалистые сопки. Да и сегодня с воздуха земли не видно, только темные вершины сопок проткнули насквозь плотную бугристую вату облаков и торчат то тут, то там, словно островерхие стога сена на неровном снежном поле.

Лететь предстоит далеко, за мыс Говена, в широкий Олюторский залив. Где-то там вот уже несколько дней бродит флотилия рыболовных сейнеров. Лов идет плохо: «глаза рыбаков» - самолет рыбной разведки - все эти дни зачехленный стоял на аэродроме: не было погоды.

Стоит на земле самолет, стоит и рыбозавод. Рыбы нет. И когда экипаж идет в столовую, хмуро поглядывают на них рабочие. Нет рыбы, нет заработка, нет плана. Всего каких-нибудь несколько процентов не дотянули. А лететь нельзя: нет погоды - и все тут.

Дня два назад приехал на попутном грузовике секретарь комитета комсомола комбината Саша Гуреев. Ребята сидели под крылом и от нечего делать лениво играли в домино.

- Козла забиваете? - зло спросил Гуреев. - А рыбы нет...

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.