В казарме одного из французских фортов в Алжире царило оживление: хлопали двери, гремела посуда, шум голосов наполнял все помещения. Из умывальной комнаты доносились смех и фырканье солдат...

Так начался обычный гарнизонный день, возвещенный пронзительным сигналом подъема.

Пьер плескался, окунув голову в таз, сопя и фыркая от удовольствия. Холодная вода действовала освежающе, разгоняя кровь по жилам. Дверь в умывальную приоткрылась, и чей-то голос торопливо произнес:

- Лабуа, немедленно к шефу!

Пьер хотел спросить, зачем он понадобился начальнику, но не успел. Он быстро утерся, натянул гимнастерку, тщательно причесался и вышел.

- Вы долго собираетесь, черт возьми! - встретил его бранью старший сержант Брассилон.

С широко расставленными ногами, подбоченившись и покачиваясь, он стоял посреди комнаты и рассматривал солдата влажными холодными глазами. Верный признак того, что он уже успел выпить.

Пьер стоял перед шефом неподвижно, как вкопанный в землю столб. Лицо его не выдавало ни мыслей, ни чувств. Этот каналья Брассилон, сделавший убийство своим ремеслом, давно вызывал у Пьера презрение и ненависть.

- Приготовьте «джип» и ровно через двадцать минут ждите меня у ворот. Поедем к оазису. Не забудьте захватить несколько ручных гранат и легкий пулемет. На всякий случай. Поняли?

Солдат продолжал молча смотреть шефу в глаза. Мысли его были заняты совсем другим. Он пытался представить себе, чем занимался этот человек дома, до военной службы.

- Чего вы на меня уставились, как идиот? Я спрашиваю: поняли вы мое приказание или нет?!

- Так точно, господин...

- Идите!

Пьер отдал честь, сделал полуоборот и вышел. Настроение у него упало. Как назло, именно он должен был ехать с этим живодером. И все потому, что он считается лучшим водителем в гарнизоне. Что нужно этому дьяволу в оазисе, порази его гром! Не иначе здесь замешаны женщины, до которых он очень падок. Ну, а оружие - это на случай встречи с повстанцами, рассуждал Лабуа.

Спустя двадцать минут Пьер стоял со своим «джипом» у ворот форта. Он уже собирался заглушить мотор, когда появился старший сержант с автоматом в руках. Впереди него, свесив голову на грудь и едва передвигая ноги, шел связанный молодой алжирец. Казалось, что обессиленный пленник вот-вот упадет. Лохмотья едва прикрывали изуродованные пытками плечи и спину. Брассилон грубо втолкнул несчастного в автомобиль на переднее сиденье к Пьеру, а сам уселся сзади и спокойно закурил сигарету.

- Гони на полной скорости! - приказал он.

Машина тронулась. Белые каменные квадраты укреплений форта сверкнули на солнце, стали уменьшаться и, наконец, исчезли из виду. Вокруг простиралась песчаная пустыня в своей дикой красе.

Араб сидел согнувшись. Связанные за спиной руки не давали ему возможности выпрямиться. Взгляд его черных, горящих глаз был устремлен на дорогу. Он будто не замечал сидящего рядом шофера. Мысли его, наверно, были о доме и друзьях, о товарищах по оружию, восставших против врагов. Может быть, думал он о том, убьют его или нет, стараясь представить на миг, как белые пески пустыни примут его изрешеченное пулями тело, как нежно обнимет его, точно рука любимой девушки, родная земля, которую он так любил и за освобождение которой боролся.

Пьер не успел еще хорошо разглядеть своего соседа и украдкой бросал на него взгляды. Изъеденное оспой лицо, покрытое слоем грязи, смешанной с запекшейся кровью, курчавые черные волосы, полощущиеся на встречном ветру, смутно напомнили ему что-то далекое, знакомое, покрытое завесой времени.

Пьер мысленно перенесся к себе на родину, во Францию, в те далекие времена, когда он работал шофером-обкатчиком на автомобильном заводе, который, как гигантский робот, беспрерывно выплевывал из своей пасти блестящие, пахнущие свежей краской автомобили. Всякий раз он чувствовал себя всадником, вскакивающим на круп породистой лошади, когда в пропитанном маслом и бензином комбинезоне садился за руль нового автомобиля. Тогда душа его переполнялась счастьем, и ему представлялось, что все люди на земле счастливы и никто нигде не убивает друг друга... Его товарища, такие же, как и он, рыцари автомобильных дорог, были добрые парни. Вот, например, долговязый Лабен, влюблявшийся во многих девушек, но робевший перед необходимостью объясниться в любви и сделать предложение. Где он теперь? Быть может, и его, как Пьера, послали убивать людей за то, что люди хотят быть свободными? Или здоровяк Маурик, отличавшийся медвежьей силой. Как легко он поднимал одной рукой маленького арабчонка Юсуфа, работавшего на автомобильном заводе учеником!...

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.