К вам обращается председатель совета воспитанников Ивановского детского дома № 1. Знаю, что «Смена» много пишет о детских домах. Думаю, делаете это вы для того, чтобы реально помочь тем, кто без родителей живет, и нашим воспитателям. Надеюсь, письмо мое не оставите без ответа, хотя с предложением, которое хочу внести, вы, может, и не согласитесь.

Вы в нашем доме никогда не были, поэтому постараюсь хотя бы заочно с ним познакомить. Наш детский дом – это девяносто ребят от шести до семнадцати лет. Когда пять лет назад переехали мы в новое здание, стояло оно на окраинном пустыре, а теперь нас со всех сторон обступают новостройки, чуть ли не вплотную приблизились жилые корпуса, все вокруг перекопано. Я не архитектор, но если бы мне поручили выбирать место- для детского дома, выбрал бы другое – в парке или рядом с лесом. Деревья, кустарники мы, конечно, и сами посадим, но когда еще они вырастут. В самом здании гораздо уютней, чем снаружи. Заходите в фойе, а перед глазами панно во всю стену. Это нам художники камвольного комбината подарили. А мастера художественного фонда оформили столовую, не взяв за роспись ни копейки! Есть у нас и ковры, и цветные телевизоры, и свой автобус – все не хуже, чем у людей. Младшие каждое лето в пионерские лагеря ездят, а старшие – в стройотряд со студентами или на уборку овощей. (В прошлом году, например, в Астрахани побывали и неплохо заработали.) Причем в стройотряды едут от нас не трудные (ну почему только нарушители дисциплины так замечательно должны каникулы проводить?), а самые обычные ребята. И в «Артек», и в «Орленок» мои товарищи получают путевки. Я был в «Артеке», и то лето останется со мной на всю жизнь, мне кажется, я вернулся из этого сказочного лагеря другим человеком. Очень захотелось, чтобы и в нашем доме жизнь стала такой же интересной.

Подсобного хозяйства своего нет, похвалиться тут нечем, но вот четырех свиней мы выращиваем – в общий котел прибавка. В последнее время заработала швейная мастерская. Покупаем ткани в магазинах по безналичному расчету – хочется, чтобы не было у нас одинаковой одежды. В столярной мастерской тоже работа налаживается, это благодаря новому инструктору по труду. Здесь теперь все время народ толчется – кто мебель ремонтирует, кто поделки из дерева мастерит. (А ведь еще недавно оыл у нас другой инструктор, который этому ребят вообще не учил.) Вот сейчас везде вопрос обсуждается – о производительном труде. Шефы наши с ивановских предприятий тоже собирались ящики посылочные в наших мастерских сколачивать и полотенца обшивать, но так все в воздухе и повисло. Но, может, по-другому эти вопросы решать? Вот, например, кружок макраме у нас есть – такие кашпо и настенные сувениры плетут, не хуже тех, что в магазине продаются. А нельзя ли поделки эти(разве это не производительный труд?) реализовывать? Во всяком случае, это интереснее, чем посылочные ящики сколачивать. Поймите правильно, очень хочется, чтобы работа не только доход приносила, но и радость какую-то.

Всем домом ходим в плавательный бассейн – спасибо юношеской спортивной школе. Каждый из нас может записаться в любой из многочисленных кружков. Вообще за последнее время в детском доме многое делается, чтобы жилось нам лучше. И заслуга в этом многих добрых людей, которые здесь работают, а прежде всего директора нашего Галины Николаевны Семушки-ной.

Теперь о главном, ради чего и пишу вам. В июне я заканчиваю десятый класс. Одновременно со мной уйдут двенадцать восьмиклассников – собираются поступать в ПТУ, так быстрее можно получить специальность, стать самостоятельным человеком. Но тем, кто привык к детскому дому, в ПТУ приходится трудно. (Много тут разных причин, это тема отдельного разговора.) Уход из детского дома сразу большой группы старших ребят – большая потеря для коллектива. Ведь старшеклассники – те, кому 14 – 16 лет, – первые помощники воспитателей, они же и шефы наших малышей. И дело не только в шефстве над младшими. Мебель, например, малышам ремонтировать не под силу, а нам – в самый раз. Именно старшеклассники – главные хранители традиций детского дома. Куда ни кинь, старшие ребята нужны. Но как же быть, если большинство их уходит после окончания восьмого класса?

Выход я вижу такой: надо агитировать за получение среднего образования не только в стенах детского дома, но и школы. А чтобы поднять авторитет старшеклассников, нужно создать в детских домах первичные комсомольские организации. Вы спросите, зачем, ведь детдомовцы, вступающие в комсомол, становятся на учет в школьной комсомольской организации? Но я тоже могу спросить: почему существуют две пионерские дружины – в детском доме и в школе?

Недавно в школе, где я учусь, проходило комсомольское собрание, обсуждавшее вопросы самоуправления. Спорили много, потому что постоянная опека учителей не всем по вкусу. Кто-то предлагал, чтобы учителя в дела ученической комсомольской организации вообще не вмешивались, кто-то говорил, что школьные вечера, например, должны проводиться вообще без ведома и участия педагогов. Но разве в вечерах или дискотеках дело?

Помню, как в конце прошлой зимы предложил в своем классе, где уже несколько лет старостой, убрать снег вокруг школьного здания. А на меня посмотрели как на марсианина: «Ни директор, ни завуч не просили – чего же самим-то лезть?» Предложение повисло в воздухе. Потому что мы привыкли: за нас все решают учителя, актив только выполняет их указания. Вот в последнее время стало модным проводить дни самоуправления. Я думаю,

толку от таких дней немного, если после них все остается по-старому, ничего не меняется. Я вовсе не хочу школу детскому дому противопоставить, но у нас не так. У совета воспитанников немалые права, и он ими пользуется. При нашем участии решается, например, вопрос, отпустить ли воспитанника в гости к родственникам. Порядок, чистота, обсуждение нарушителей дисциплины, графики дежурства, организация поездок и экскурсий, вопросы успеваемости – это тоже заботы совета. В совет входят и младшие – пионеры, но основная ответственность – на старшеклассниках. Именно с советом райком комсомола решает самые разнообразные вопросы. И вот какая странная получается вещь: с райкомом комсомола у нас тесные контакты, а с комитетом комсомола школы взаимопонимания нет.

В прошлом году попытались объединить мы свои силы – для нас это тоже важно, ведь большая часть ребят из. детского дома учится в 62-й школе. Но диалога не получилось. Говорили на совместном заседании комитета комсомола и совета воспитанников в основном взрослые – учителя и воспитатели. Ребята из детского дома мало участвуют в комсомольской жизни школы. Почему? Ну, во-первых, нас очень мало – е детском доме всего четверо комсомольцев. Во-вторых, в комитете комсомола школы нет ни одного представителя детского дома. Говорят, что в комитет выдвигают самых лучших, передовых, а таких, мол, в нашем доме нет. Но я с этим не согласен, потому что в школе человек оценивается прежде всего по успеваемости, а в детском доме – по его участию в общем труде, по тому, какой он товарищ, помогает ли младшим, насколько он честен, справедлив, короче, каков он прежде всего как личность.

Частый гость в нашем доме Евгений Марков, первый секретарь Ленинского райкома комсомола. Вы спросите, какими калачами мы его заманили. Очень просто: Женя ведет у нас занятия школы будущего комсомольца. Попробуй-ка плохо подготовиться, плохо ответить – перед первым секретарем райкома стыдно! Семеро человек занимаются сейчас у Маркова в кружке, причем среди них есть и такие, кто в активистах и не числился. Вот пример. Толя Ерофеев до недавнего времени состоял на учете в комиссии по делам несовершеннолетних – в школе все к этому привыкли. А то, что парень становится лучше, вроде бы и не замечали. Теперь он с учета снят, но для школы, конечно, неожиданность, что он к вступлению в комсомол готовится. А мне кажется, доверие к человеку лишь дисциплинирует. И вот здесь хочу сказать о противоречиях. Дело в том, что в школе тоже организуются занятия для будущих комсомольцев. Я сам бывал на этих занятиях – их проводят ребята из комитета комсомола. Но если сравнить, то сравнение в пользу секретаря райкома – у него не просто даты зубрят, а учатся разбираться в истории и сегодняшних проблемах комсомола.

О приеме в комсомол. Вспоминаю, как это было со мной. Вступал я одним из последних в классе, вопросами ни на комитете комсомола, ни на бюро райкома меня не мучили. Выдали мне комсомольский билет, а взносы комсорг не принимает (естественно, и отметки об уплате в билет не ставит), говорит, что комитет комсомола школы решил с детдомовских взносов не брать – мол, откуда у них деньги. Но это же унизительно: все в классе платят по две копейки, а для нас – щадящий режим. А ведь я все лето в пионерском лагере работал, мне там зарплату платили.

Думаю, авторитет старших ребят в детском доме возрастет еще больше, если появится у нас своя комсомольская организация. Может быть, тогда и комитет комсомола школы будет относиться к нам по-другому? Говорят, что создавать еще одну первичную нет необходимости, поскольку старшеклассников в детском доме очень мало. Ну, а если думать о будущем?

Взять, например, опять же вопрос приема наших ребят в комсомол. Где их лучше всего знают, как не в детском доме?! Но совет воспитанников не может давать рекомендацию будущему комсомольцу, нет у него такого права. Будь в детском доме своя первичная, эти вопросы решались бы просто. Может быть, стоит предоставить будущим комсомольским организациям, если они, конечно, будут созданы, право приема в комсомол? Это повысило бы их авторитет, усилило бы и ответственность. Секретарь комсомольской организации и председатель совета дружины могли бы на равных войти в центральный орган самоуправления детского дома – совет воспитанников.

Именно объединенная комсомольская организация (в ней могли бы участвовать и молодые воспитатели) должна, мне кажется, поддерживать связи с райкомом комсомола, с комсомольскими организациями предприятий-шефов.

Предлагаю в пункт 44 проекта Устава ВЛКСМ внести дополнение, касающееся первичных комсомольских организаций в детских домах. Думаю, вопрос этот необходимо обсудить на XX съезде комсомола.

Коротко о себе. Прожил без родителей всю свою сознательную да и несознательную жизнь. Отца и мать своих никогда не видел, даже не знаю, как они выглядят.

Знаю только, что мать бросила меня в родильном доме – недавно прочел ее отказное письмо.

После школы я решил поступать в педагогическое училище на отделение начальных классов, хочу потом вернуться в свой детский дом, но уже воспитателем. Мне кажется, люди, избравшие эту профессию, должны очень хорошо понимать детей, которые растут без матери и отца. Бывает, что выпускники пединститутов приходят к нам, но надолго не задерживаются, уходят. Видно, не знают трудностей своей будущей работы. А я знаю и не боюсь их.

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.