Я - парень сознательный

Старик Зотов вышел на пенсию, и с этого дня завод попал под его неусыпный контроль. Времени у старика теперь было вдоволь, и он бродил меж цехов, как маневровый буксирчик. Сначала на него не обращали внимания, Но постепенно старикан взял такую власть над заводом, что нам становилось неприятно при одном его виде.

Это был тихий, немногословный старик с выцветшими голубыми глазами, красным морщинистым лицом, как будто он только что прижимался к сетке-безрукавке, и низким хрипловатым голосом. Ходил он в застиранной спецовке, ветхой, как и он сам, но обязательно выглаженной, и в старой чистенькой шляпе. Шляпа на его узкой фигуре придавала ему сходство со старым грибом, и он действительно появлялся, как гриб, неслышно и без объявления.

Однажды наш директор показывал цех какому-то начальству. Несколько человек важно осматривались вокруг, простирали руки вдаль и закладывали их за спину. Директор что-то рассказывал, гости слушали, важно наклонив головы к плечу.

И вдруг рядом с директорской фигурой вырос старик Зотов. Он, кряхтя, нагнулся к самому ботинку директора и, подняв какой-то предмет, сказал:

— Вот, Михаил Фаддеич, что получается... А ведь просто надо поставить тут ящик и надписать: «Подбери деталь!».

Директор недовольно оглядел Зотова.

— Что это у вас?

— Болтичек, — пропел старик, и директор снисходительно засмеялся.

— Я знаю, Данилыч, ты мужичок хозяйственный...

— Я-то хозяйственный, — продребезжал старик, — да что толку... Вот вы, Михаил Фаддеич, не в обиду вам, нехозяйственный.

Гости рассмеялись. Рассмеялся громче всех и директор. В этот момент из-за фрезерной группы выскочил автокар и с разгона, круто объехав гостей и директора, помчался вдоль пролета. При этом с автокара слетело несколько заготовок и покатилось по торцовому полу.

— Вот, извольте видеть, — сказал Зотов и нагнулся поднимать. — Она летит, как шальная... Конечно, урон невелик. А был бы ящик «Подбери деталь!» — глядишь, и вы бы подняли... Диалектика — ничего не пропадает зазря...

То ли директору понравилась зотовская идея, то ли ему было неловко перед гостями за эту стариковскую критику, но только в цехе действительно появились ящики с большими черными надписями: «Подбери деталь!». Ящики эти стояли теперь на всех поворотах завода, и бедовые автокарщицы, поворачивая свои стремительные колымаги на полном ходу, вместо гудков кричали:

— Э-э! Мила-ай! Па-адбери деталь!

И проносились со смехом, как на гонках.

А Зотов продолжал хозяйничать по заводу. Старик повадился ходить на свалку. Заводская свалка — место особенное. При желании там можно наладить второй сборочный цех. Конечно, там больше утиля, но попадаются вещи и подороже.

Когда мы к празднику гнали план, весело оглядываясь на лозунг «Дадим к всенародному празднику 200 процентов!», в цехе опять появился старик с тяжелым свертком мешковины под мышкой.

От нас только что отцепился Владислав Лукошко. Надо сказать, Лукошко был странным парнем. Конечно, дело его заключалось в том, что он задавал вопросы. Но вопросы эти задавал он как бы по графику. Скажем, один день он спрашивал:

— Какие рационализаторские предложения вы готовите?

И весь день он орудовал только этим вопросом. Он задавал его всюду и всем на всей огромной территории завода. Он словно просыпался с ним, повторял его до самого сна и забывал только во сне, да и то в первой его половине. Во вторую половину ему уже снился другой вопрос, с которым он и открывал глаза.