— Не веришь? — улыбнулся Бабич, покрываясь густыми морщинами. — Ты сколько лет работаешь?
— Уже четыре года...
— Ну вот! А я, стало быть, уже шесть лет! Как а отставку вышел, так и понял, что без дела помру. И стал токарничать потихоньку. А?
Он тихо засмеялся и потер ладони.
— Хочешь, покажу тебе свою мастерскую? Только она не здесь, а во дворе, в сарае.
— А зачем вам токарничать? — спросил я, чтобы что-нибудь спросить. — Вы же пенсию получаете, как генерал...
— Полковник, — поправил Бабич. — А ты, Алексей, чудак. Мне удовольствие нужно.
— Ну так и катайтесь на яхте! — выпалил я, обрадовавшись, что снова возвращаюсь к своей теме. — Чем не удовольствие?
Он ничего не ответил, встал и кивнул мне головой.
— Пойдем».
Я отложил альбом и пробрался за ним в смежную комнату, в которой тоже было до черта мебели, но все-таки немного меньше. А картин здесь не было вовсе. На письменном столе лежала огромная шахматная доска, уставленная фигурами.
— Видал? — сказал Бабич, сияя глазами. — Сам выточил!
Шахматы были выточены действительно ловко. Я в них играю плохо. Не очень-то люблю играть, потому, что всегда проигрываю. Но тут захотелось взять в руки длинную фигуру короля, сложную, как деталь какой-нибудь машины.
— Здорово! — сказал я, оценивая работу. — Я бы так не сумел.
Бабич радовался, как маленький.
— Вот это и есть удовольствие! А деньги что! Ну накуплю еще ковров. А дальше? Помру, и все равно люди будут жить по-своему и по-своему поступят с моими вещами! Ты знаешь, как нашу яхту называют?
— Знаю, — покраснел я, — гробом.
— Семейным склепом! — поправил Бабич и поднял палец.
И только тут я заметил, что Лялин папа навеселе. «То-то он такой разговорчивый», — подумал я, разглядывая шахматы.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.