На десятки километров раскинулась наша стройка. Не час и не два нужно потратить, чтобы добраться от «АНОФ-2» до Расвумчорра, не день и не два — 1 чтобы объехать все участки, заглянуть во все уголки. Более сорока тысяч человек, из которых каждый пятый комсомолец, заняты одним: добычей и переработкой невзрачного с виду камня. У него тусклый, бело-серый излом, легко крошится край. У этого камня есть точное научное название — «апатито-нефелиновая руда». У этого камня есть и другие названия — «камень плодородия», «хлебный камень». И они точны: да, «камень плодородия», да, «хлебный камень». Но этот камень еще и пробный...

Без проблем не бывает строек. Много и у нас не решенных еще проблем. Но сегодня хочется отложить в сторону график устранения недоделок по «АНОФ-2», сигналы комсомольских постов и план работы штаба на ближайшие десять дней. Мне хочется поговорить о судьбе человека на такой стройке, как наша. О том, как воспитывается в нем и крепнет чувство хозяина. О том, как живуче еще иждивенчество гостя. Случилось мне как-то в отпуске рассказывать о нашей стройке. И был среди слушателей один из тех, кому известно все, кроме сомнений в собственной непогрешимости.

— Э, брось! — сказал он с усмешкой. — Знаем, зачем люди едут на Север. И что там их держит, тоже знаем. Дело нехитрое — длинный рубль!

Длинный рубль?.. Да, у нас зарабатывают неплохо. Но вот приходят в штаб парни со скучными лицами и просят подписать заявление на расчет. Кто они? Есть — не выдержали, потянуло домой, слабы оказались для Севера, но большинство рвачи, которые поняли, что здесь, по собственному их выражению, «не светит».

Что человека держит у нас в Заполярье, где рано одеваются снегом хибинские скалы, где зимний день короток и бесконечно длинны вьюжные ночи?...

. Откровенно говоря, я не очень-то задумывался над этим вопросом. Особенно поначалу, когда работал мастером на строительстве железнодорожной ветки, по которой сейчас идет руда на наши обогатительные фабрики. Да и первое время на комсомольской работе не придавал большого значения. Ну, приехали и приехали: романтики, патриоты, живут и живут, работают и работают. Но когда освоился понемногу, вошел в курс, стало выплывать: все, конечно, романтики, но почему одни сами приходят в горком, в комитет, в штаб — требуют, ругаются, спорят, а других — тоже ведь романтики! — на комсомольское собрание чуть ли не арканом приходится тащить? И как тут расширять актив, с чем идти к ребятам?

Несложно, например, разговаривать о воскреснике по озеленению или, скажем, по сооружению волейбольной и баскетбольной площадок:

— Это же нам нужно, сами же здесь летом мяч будем гонять!

Или об участии в народной дружине:

— Тебе, что же, приятно, когда к твоей девушке пристает какая-нибудь пьяная образина?

Но вот рейд по проверке неустановленного оборудования. С одной стороны, вроде бы ясно: все, что ни делается, делается для нас. В конечном итоге. Но сказать так — значит не сказать почти ничего. Так на что же, как говорится, «бить»?

Вот тогда-то и встали по-настоящему эти вопросы. Найти правильные на них ответы — значит определить, как строить свою работу. Оказывается, не такие уж и Праздные эти вопросы о том, что привело сюда ребят и девушек, что держит их здесь. По-видимому, каждый комсомольский работник на стройках сталкивался с ними, и каждый их как-то для себя решал.

Я вспоминаю судьбы друзей, товарищей по работе. Вот ребята из нашего актива — машинист компрессора Иван Хаустов, горный инженер Женя Кушнир, механик «АНОФ-2» Слава Бажин. На всю жизнь мне запомнился давний осенний день, когда я, молодой и зеленый специалист, получил первое задание.

— Там, на правом берегу Белой, где под фабрику копают котлован, разыщешь хлопцев, — сказал мне начальник строительно-монтажного поезда. — Ребята топора как следует в руках не держали, а у них сейчас ни мастера, ни бригадира....

Ребят я разыскал в конце просеки. На земле, покрытой желтыми листьями, был разложен костерок, сидели вокруг него мои будущие подчиненные, грелись. За перелеском горбились сопки, урчал бульдозер. Я подошел, назвался. Обернулись.

— Ты мастер? — переспросил коренастый паренек, недоверчиво меня рассматривая.

— Мастер.

— И институт кончил?

— Кончил.

— Гляди-ка, ребята, мастера прислали! Кончай перекуривать, айда...

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.