Кочар говорит:

– Пикассо совершает нелепость, когда, превозмогая статику, показывает предмет сразу с четырех сторон. Пикассо совершает нелепость, когда рисует в женском портрете глаза на бедрах. Это опять-таки попытка передать движение. Мужчина посмотрел женщине в глаза, перевел взгляд на ее бедра, а на сетчатке его глаза все еще не погасли глаза женщины... Теперь посмотрите у меня...

И я опять разглядываю тени на лице молодого человека, а потом меня ведут в заветную комнату, посреди которой сооружение из жести. Три лопасти. На каждой лопасти часть композиции. Скажем, это портрет обнаженной. Если сооружению придать вращательное движение, мы увидим женское тело со всех четырех сторон. И еще одна уловка. В том месте, где нарисовано лицо, жесть отогнута таким образом, что на этом полукруге всегда свет. Свет пойман! Лицо всегда освещено.

Кочар называет свой эксперимент пространственной живописью. Несколько работ, выполненных в этой новой технике, выставлены в Лувре. Французские искусствоведы достаточно высоко оценивают новинку, но мне подобное искусство не по сердцу. Понять? Что ж, эксперимент есть эксперимент. Однако жаль, что художник тратит время и свой бесценный дар на решения не столько художественных, сколько чисто технических и зачастую разрешенных уже проблем.

Разве живопись существует для того, чтобы на плоскости создать иллюзию пространства и объема, иллюзию движения? Разве для того существует живопись, чтобы изучать предмет во всех его земных и внеземных измерениях?

Так ли уж необходимо живописцу проследить возможные смещения наблюдаемого предмета и наблюдателя в пространстве? Особенно в век кино, телевидения, цветовой движущейся рекламы! И не случайно ведь после художественно-технической вакханалии Бродвея американцы едут в Москву, к Рублеву.

Я снова и снова перебираю в памяти те несколько часов, которые провел в квартире, а потом в мастерской Кочара. Молодость... Она все время проглядывает сквозь умудренность семидесятилетия. Мастер словно бы забыл, что существует время, которое старит, пригибает к земле, обставляет жизнь всяческими ограничениями и запретами. Думай о себе. Думай о том, как протянуть еще столько-то. Думай о главном, спеши завершить начатое: ведь можешь и не успеть.

А тут и все уже создано и все только еще начато. Давид Сасуиский пришпорил коня, а иа очереди – литье блистательно решенной конной статуи героя Аварайрской битвы Вардана Мамиконя-на. Эскизы пространственной живописи соседствуют с огромным, во всю стену холстом «Ужасы войны». Гармония цвета здесь настолько совершенна, что невольно вспоминаешь «Мадонну Липу», миниатюрный холст великого Леонардо да'Винчи.

По изощренности и усложненности эта картина Кочара была бы салонной, когда бы не наивная фигура в одеждах патрицианки, поставленная сбоку под громадой людских и конских тел, с протянутым костяком вместо руки.

А после этого живописного монумента – интимный, романтический портрет Маник, портреты женщин и мужчин, прекрасные лица людей, с прекрасными человеческими помыслами.

А потом – Христос и Магдалина, которая видит в нем бога, а он улыбается ей улыбкой Джоконды.

Ан нет! Кочар расписывает лопасти.

Вечный поиск. Вечная радость находок, и вечная радость ошибок. Человек бесконечен, как бесконечна вселенная, в которой он живет. Зачем же упиваться горечью поражения, тратя на страдание силы, когда можно попробовать еще раз?..

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.