Сибирь. Сибирь... И ветер в двери,

Как вестник бури у крыльца. «В Россию можно только

верить». Я тоже верю. До конца.

Вера моей души в мою Россию шла параллельно этой ленинской, этой тютчевской вере. Она, наверное, началась с колыбельной песни, которую моя мама пела над младшей засыпающей сестренкой: «Все в мире перемелется – останется любовь».

Эта вера началась с моего первого учителя в Бибиревской сельской школе, Александра Николаевича Куракина, с его первого урока, на котором он прочел:

Пока свободою горим,

Пока сердца для чести живы,

Мой друг, Отчизне посвятим

Души прекрасные порывы.

Потом эта вера моей души подкреплялась красным галстуком пионера в Каликинской школе колхозной молодежи и комсомольским билетом в кармане солдатской гимнастерки, в жестких снегах Карельского перешейка, в огненной круговерти мерзлого вереска под Выборгом в 1940 году.

Владимир Ильич Ленин укоренился в нас, ровесниках революции, и великая победа над фашизмом в 1945 году стала на века этому свидетельством и подтверждением.

Мужеству этой веры я дивился в блокадном Ленинграде. Мне никогда не забыть, как январской ночью 1942 года я шел через кладбище Александро-Невской лавры. Было тихо и пустынно. Снег. Луна. Тишина и иней. И в этой насквозь промерзлой тишине я услышал вдруг стук топора. Я пошел на этот стук и увидел странно закутанную фигуру, ударявшую топором по деревянному кресту. Я подошел к ней. Окликнул ее и упрекнул. И услышал в ответ:

– Я не чужой рублю, а мужнин. А ты посильнее меня, взял бы да и помог.

И я помог этой старухе справиться с памятью о своем муже. Я срубил и расколол на щепки крест, погрузил все это на санки и отвез старухе на квартиру на улицу Чайковского. Я помог ей растопить печку и разогреть чай. Потом я узнал, что у нее на этой войне погибли три сына. Погибли в боях, а три невестки с шестью внуками погибли вместе с баржой во время эвакуации через Ладогу. Она осталась одна. Она была портнихой-надомницей. Перед самой войной ей завезли из артели фланель – заказ на пошив детских распашонок. Вот она их и шила. И глядя на меня из-под очков, говорила:

– А ты не смейся надо мной. Вот погоди, победишь фашистов, домой вернешься, детей нарожаешь, и мои распашонки понадобятся, спасибо скажешь.

И еще мне не забыть одного ее откровения:

– Когда тебе плохо, ты попробуй сделать что-нибудь очень хорошее для того, кому хуже, чем тебе. И тебе самому после этого хорошо станет.

Позже эта моя вера в мою Россию и в моего Ленина утвердилась навсегда нашим Красным знаменем над рейхстагом и миллионами моих беззаветных соотечественников, навечно оставшихся в братских могилах под памятниками доблести и славы на своей, отеческой земле и на иных землях, народы которых пришлось освобождать им от смерти и позора.

Вот что стоит за ней, моей и твоей Ленинской верой в бессмертную душу нашей с тобой России, нашего с тобой Ленинского братства. Нашей Ленинской семьи.

Дело Ленина, дело его жизни необратимо.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.