Но вот в дальнем углу раздалось нечто вроде сдержанного рычания, и какой - то старик, согбенный, морщинистый, с седыми, жидкими, спутанными волосами, поднялся и направился к кафедре. Его голос и руки дрожали, как у разбитого параличом, глаза горели огнем религиозного фанатизма. Он схватил библию, дважды поднял ее над головой, не говоря ни слова, затем разразился потоком слов, ллохо связанных между собой, а то и совсем нечленораздельных. Он весь дрожал, наклонялся и раскачивался. В церкви послышались сначала стоны и рыдания, затем из всех углов понеслись выкрики - долго сдерживаемое чувство прорвалось наконец с необыкновенной силой.

Джон так и не понял, о чем говорил старик; он только чувствовал, что этот фанатик выставил его перед всеми на посмешище, строго осудив его отношение к религии. Догадываясь, что он грубо и неумело коснулся того, что эти люди считают священным, Джон молча встал, вышел из церкви и направился к морю.

Стояла чудная ночь с раскинувшимся над головой звездным небом, но Джон шел, ничего не замечая и лишь смутно чувствуя, что следом за ним робко идет сестра.

Остановившись на отвесном берегу, он повернулся к девушке, печально посмотрел на нее, и; вспомнив с внезапной болью в душе, как мало внимания уделил сестре по возвращении, он обнял ее и дал ей возможность выплакаться у него на груди.

Потом долго стояли они рядом, глядя вдаль, поверх темнеющего, неспокойного моря.

- Джон, - начала сестра наконец, - неужто всякий становится несчастным, когда... когда принимается за науку, когда многое начинает понимать?

Минуту он молчал.

- Да, возможно, что это так, Дженни.

- А ты рад, что тебе довелось поучиться?

- Да, - последовал медленный, но положительный ответ.

Некоторое время она смотрела на сверкающие огоньки на море, потом сказала мечтательно:

- Хотела бы и я быть такой... несчастной, и... - Она обхватила его шею обеими руками... И мне кажется, Джон, что я уже чуточку стала такой...

Несколько дней спустя Джон отправился к судье с просьбой дать ему место учителя в школе для негров. Судья сам открыл парадную дверь, когда Джон позвонил, но, строго посмотрев на него, сказал резко:

- Ступай кругом, Джон, к кухонной двери и жди там!

Сидя на крыльце перед кухонной дверью, Джон смотрел на расстилавшееся перед ним маисовое поле и размышлял в недоумении: что же такое с ним происходит? Каждый его шаг кому - нибудь приносит обиду. Он вернулся сюда, чтобы служить своему народу, но уже многих обидел. Попытался поучать в церкви - и оскорбил чувства верующих. Решил быть почтительным с судьей: хотел войти в дом с парадного хода - и сразу сделал ошибку. Он старался делать так, чтобы все было хорошо, а между тем так трудно было приспособиться к прежней обстановке, найти свое место в окружавшем его мире! В прошлом он не испытывал такого затруднения, тогда все казалось простым и легким. Возможно, он... Но тут подошла к двери сестра и сказала, что судья ждет его.

Судья сидел в столовой перед грудой утренней почты. Он не пригласил Джона сесть и прямо приступил к делу:

- Я полагаю, ты пришел просить место учителя. Так вот, Джон, буду говорить с тобой прямо. Ты знаешь, что я друг твоего народа. Я помогал тебе и твоим родным, помог бы еще, если бы тебе не взбрело в голову уехать от нас. Я люблю цветных людей и сочувствую всем их разумным стремлениям, но и я и ты, Джон, будем помнить, что в нашей стране негры должны всегда оставаться в подчинении. О том, чтобы им стать равными с белыми, не может быть и речи. На своем месте ваши люди могут быть честными и достойными, и, видит бог, я согласен помогать им. Но если бы они вздумали противиться природе, захотели управлять наравне с белыми людьми, жениться на белых женщинах или сидеть в моей гостиной, то, клянусь богом, мы приняли бы все меры, чтобы не допустить до этого, хотя бы нам пришлось линчевать всех черномазых, до последнего человека! И вот, Джон, я хотел бы знать: будешь ли ты, с твоим образованием и разными идеями, которых ты набрался, учить черных так, как полагается, чтобы они были верными слугами и хорошими работниками, какими были их отцы? Я знал твоего отца, Джон; он составлял собственность моего старшего брата, и он был неплохой негр. Ну так вот: будешь ли ты таким, каким был твой отец, или попытаешься втолковывать своим ученикам всякую чушь о возвышении в жизни, о равенстве с белыми людьми и пробуждать в них недовольство, сеять смуту?

- Я хочу получить место учителя, судья Гендерсон.

Холодный тон, каким это было сказано, не ускользнул от внимания старого рабовладельца. Подумав минуту, он ответил кратко:

- Ладно. Посмотрим, что получится. Можешь идти.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.